|
|
Портреты
ЖИЗНЬ, ПОСВЯЩЕННАЯ ЖИЗНИ
Автор: Рахиля ГАСАНОВА Город
: Баку Страна : Азербайджан
Страницы
:
1
Выдающемуся азербайджанскому пианисту, педагогу, общественному деятелю, Народному артисту СССР, лауреату Государственной премии Азербайджана Фархаду Бадалбейли уже пятьдесят пять, но по сей день еще не постигнут до конца феномен его человеческой сущности, ярким протуберанцем осветившей историю Азербайджана.
Настало время «бросать камни», и, наконец, сделать попытку осмысления этого явления, значения этого явления, суть и причины его породившие. Человеческая мудрость на рубеже эпох взывает к познанию и пониманию многих слагаемых, из которых складывается картина культурного мира, где каждый феномен или открытие работают на создание нового, последующего духовного прорыва к соверешенству, возвышенному благоустройству общества. Здесь каждый исторический факт, каждая «творческая единица» должны быть просчитаны и удостоены пристального внимания. И в этом, искусство Фархада Бадалбейли – не случайно заявившее о себе событие в истории Азербайджана, имеющее глубокие методологические связи с историей культуры современности, которое синтезировало их с ментальной самобытностью и театрализованным блеском родной нацианальной стихии.
В шестидесятые, в то романтическое время, все чаще и чаще произносилось имя красивого молодоко человека, покорившего мир каскадом лауреатских званий. Его концерты и в Баку, и в «центре общенациональной культуры», как тогда называли нашу Филармонию, становились заметным событием. Уже тогда было понятно, что на сцене творит выдающийся интерпретатор: органическая техника, прекрасное чувство стиля, драматургическое чутье, бережное отношение к форме произведения и многое другое отличает его пианизм. За столетие до этого в Азербайджане само слово «пианизм» вызвало бы непонимание и растеренность: фортепиано только-только начинало появляться в салонах богатых семей, сам инструмент считался «заморским», требовал специальных наставников. Достаточно быстро гибкий и податливый менталитет азербайджанцев органично воспринял его и в короткий исторический срок сделал своим, «национальным». Но представить себе, что фортепиано станет самым излюбленным инструментом и настолько тесно будет связана жизнь каждой азербайджанской семьи с его приобретением и настолько актуальным будет вопрос обучения на нем, было невероятно, и тем не менее, фортепиано вошло в каждый дом, родители соревновались и пытались заполучить лучших педагогов; сыграть, краснея и волнуясь, перед гостями бесхитростную фортепианную пьесу считалось правилом хорошего тона и переполняло их родительской гордостью.
В шестидесятые, несмотря на все еще продолжающийся фортепианный бум, уже начинало ощущаться «перепроизводство» пианистов, среди которых были имена и очень хороших, и не очень интересных, стало популярным исполнение мугамов на этом чисто европейском, «хорошо темперированном» инструменте, он становится неотъемлемой и важной ритмо-гармонической «фигурой» в ансабле народных инструментов, казалось, что уйдет в забвение истинное предназначение «короля сцены»...
Но вдруг, с первого же концерта, сделавший твердую и уверенную заявку о себе, молодой исполнитель, заставил заговорить о «стиле», о «школе», о «манере», об «интерпретации» и «видении», и, наконец, о «пианизме». Это был новый подход, соединивший воедино понятия: виртуозность- сценичность – динамическая шкала чувств. В творчестве Фархада Бадалбейли эта триада – первая в системе исполнительских характеристик, всегда выступала как нечто неотъемлемое от его внутреннего видения и расширения интеллектуального поля его личности. Его пианизм – это его творческий автопортрет величиною в жизнь, на котором запечатлен и тяжелый труд музыканта, многочасовые репетиции, и долгие часы раздумий и сомнений, и краткие вспышки озарений. И, конечно же, стержнем его пианизма является, так называемая, культура звука, которая подчиняет себе и изгибы формы исполняемого произведения, динамическую нюансировку, интонационную выразительность, глубину и философию звука, и все это мастерски «уложенное» в драматургическое русло сочинения, способствует оригинальности и своеобразию его исполнительского мастерства, подчеркивает его интерпретаторскую изобретательность.
Но есть еще нечто, что делает музыканта великим – это артистизм, заложенный в человеке природой. Ведь человек с артистической натурой прекрасен в любой сфере деятельности: он «творит», а не просто «выполняет» что-либо, и в этом смысле те, кто занимаются «тонким ремеслом» или, как точно выражает смысл этих слов азербайджанский язык – «инджесенет», все время соприкасаясь с тонким миром искусства, создает реально осязаемые образы пылом своей артистической натуры, которая не может не быть вдохновенной. И Фархад Бадалбейли в полной мере одарен Всевышним этим незаменимым для художника даром: пропускать через себя музыкальную материю, согревать своим внутренним духом, жаром своего сердца, входить в межисторический диалог с великими композиторами, «говорить» с ними на языке философии и, таким образом, создавать связь времен между произведением и слушателями.Только через артистизм высокой пробы возможен синтез духовных флюидов исполнителя и зрителей, где исполнитель становится соединительной «артерией» между автором произведения, Космосом и залом, который вслушивается в каждую ноту, им исполненную, затаив дыхание и замерев, словно боясь нарушить эту магическую «нить» переживаний.
Понятие «артистизм» тесно связано с понятием «внутренняя энергия», без затраты которой не возможно восхождение к Олимпу совершенства, изящества, и красоты, которая как символ видится только через темперамент, дающий внутренний свет и без которой не возможно самосовершенствование, приобретение индивидуального стиля, без которой не возможно проложить путь к сердцу слушателя или зрителя. Внутренняя энергия не можнт быть приобретенной, она – изначальна, она – есть дар природы, всемилостиво и щедро отданной творческому человеку, благодаря которой он и становится неповторимой личностью. Внутренняя энергия музыканта, в частености, это – музыкальная энергия, оживляющая артистизм исполнителя, призведение композитора, пластику дирижера, мимику и жесты вокалиста. В отличие от таких понятий как тепловая энергия, электрическая энергия, вполне осязаемых и материально ощутимых человеком, понятие музыкальной энергии представляется абстрактным и непостижимым, но можно видеть результаты воздействия его в виде душевных волнений, эмоционального подъема, перемены настроения, внезапно навеянной грусти или веселья.
Что такое музыкальная энергия могут понять только те, кто пережил насыщенный творческий процесс, оказался в сердцевине его кристаллизации. Соединение внутренней энергии исполнителя в данный конкретный момент и внутренней энергии некогда вложенной композитором в музыкальное произведение, в идеале являющемся время -пространственным феноменом, учитывая структуру распространения звуковой волны, в результате может выработать музыкальную энергию невиданной силы воздействия. Здесь выявляется следующая, вторая триада понятий: креативность – музыкальная энергия – артистизм, где первая является гарантом высвобождения внутренней энергии, которая способствует индивидуализации личности, выражающаяся в проявлении артистизма и сценичности. Таким образом, музыкальная энергия – это неподвластный простым смертным тип духовной энергии, дающей толчок к дальнейшему развитию креативного процесса, раскрытию артистизма и через него к полету духа и творческой фантазии.
Артистизм Фархада Бадалбейли велик и вдохновенен. Фархад – это парящие, словно взбудораженные птицы, руки над «ухабистой черно-белой дорожкой» клавиатуры, блестящая гирлянда пассажей., скорость, моторика, внезапно замирающая в тишине, задушевность, раздумье и вновь «просыпающийся бег» к кульминации и восторгу. Можно с увереннотью говорить: его Бах, его Сен-Санс, его Караев, его «Баллада», его Гершвин, его Брамс... и не только...
Он – прекрасный соучастник ансамблевой игры, чутко ощущающий исполнительский «пульс» партнеров. Достаточно вспомнить, превращенные в праздник, концерты с выдающимися певицами Фидан и Хураман Касимовыми, баховские фестивали, исполнение квинтета И. Брамса и многое другое;он все превращает в незабываемое событие – и сольные концерты, и выступления с дирижерами многих симфонических оркестров мирового масштаба. И здесь, особо стоит подчеркнуть, что интерпретированные им произведения, в том числе, фортепианные прелюдии С.Рахманинова, Концерт для фортепиано К.Сен-Санса, «Баллада» Д. Гаджиева и другие становятся хрестоматийными. Виртуозно владея техрическими возможностями фортепиано и будучи человеком изысканного вкуса, он создает неповторимые звуко-пространственные образы, эстетически обогащая слушателей, возвышая и облагораживая их.
Он из тех, кто стал созидателем азербайджанской культуры и, вместе с тем, являясь ярчайшим ее звеном, сумел навести «мосты» между культурами разных стран мира: его триумфальные гастроли тому доказательство.
Фархаду Бадалбейли – пятьдесят пять, но по прежнему молод он и полон энергии, вынашивая планы по благоустройству Бакинской Музыкальной Академии, мечтает и воплощает в жизнь планы об открытии джазового факультета, о грандиозных конкурсах и фестивалях международного уровня, о воспитании подростающего поколения музыкантов, о сохранении лучших традиций, заложенных великим и дальновидным Узеиром Гаджибековым.
Но тогда, в шестидесятых, он покорил мир своим мастерством на меджународных конкурсах и фестивалях в Лиссабоне, Чехословакии, Болгарии, Югославии, Турции и других странах, и по сей день продолжая свою концертную деятельность, он – профессионал высокого уровня, пропагандирует азербайджанскую музыку, в первую очередь, и практически всю мировую классику на всех континентах.
Фархад Бадалбейли – представитель древнейших фамилий Азербайджана. В их роду занятия разными видами искусства было делом обычным и естесственным: музыка и живопись были главными темами бесед и дискуссий. Все лучшее из этого прекрасного наследия, плюс духовное богатство нашей земли, судьба которой волновала его предков и сегодня заботит его, как сына Азербайджана, как-будто сконцентрировалось в его сущности и нашла отражение в его темпераментной и страстной игре, игре огня и духа. И это еще раз убеждает в истинности и автентичности вековой мудрости о том, что трава произрастает из собственного корня.
Его детство и молодость прошли рядом с корифеями национального искусства Маэстро Ниязи, Ф. Амировым, К. Караевым, видными деятелями театра и кино, от которых он получал творческий заряд. Он обогащался и оттачивал свое мастерство рядом с такими именами, как Б.Давидович, М.Р.Бреннер, Я.И.Зак, Я.В.Флиер, общаясь с которыми постигал глубины и головокружительные высоты творческого процесса, все выше поднимая планку требований к себе. И, конечно же, нельзя не отметить влияния на него выдающегося дирижера и мыслителя Афрасияба Бадалбейли, которого также почтительно называли Маэстро, что в музыкальных кругах считается высшим рангом и, его отца, замечательного режиссера-драматурга Шамси Бадалбейли, что сформировало его высокую духовность и жажду творчества, результат которой – сплав различных методик и стилей, глубокий синтез в воплощении ценностных понятий Востока и Запада.
Как человек восточного мироощущения он склонен к живости, мелизмированию и филигранности исполнения, с одной стороны, а с другой – присущий восточному мышлению изначальный трагизм и драматизация звуковой шкалы, способствуют созданию образов глубоких, дающих пищу для размышления, ярких и колоритных, по-восточному коврово-рельефных. Как человек, воспитанный в традициях русского пианизма, ответвившегося от европейского, он обладает четким ощущением синтаксиса музыкальной речи и формы в целом, глубины и полноты звукоизвлечения, вооружен «навыком управления» техническими возможностями инструментя. В его творчестве соединились биполярные транскрипции философии звука, где Западом предложена гармонически-функциональная модель, а Востоком декларировано аккустически-линеарное ее видение. Обе модели органически сплетаются в единстве и монолитности заучания его исполнения, обе модели нерасчленимы, составдяют главную магистраль его творчества и являют собой живительную основу его сценичности, музыкальности и артистизма, и что очень важно, делают его личностью цельной и многогранной. Поэтому, сегодня Фархад Бадалбейли и сам прекрасный педагог-интеллектуал, воспитывающий своих учеников в духе интеллигентности и высокой артистической морали, в лучших традициях мирового искусства и жизненной школы, которую он сам прошел и теперь гордо представляет ее во всем мире в лице своих питомцев: Азизы Мустафазаде, Мурада Адигезалзаде, Эльнары Исмайловой, Джамили Кеберлинской и других, работающих и преподающих в Азербайджане и за рубежом.
Общаясь с лучшими представителями культуры, как национальной, так и зарубежной, являясь элитой человечества, которую сам Создатель выделяет в особую группу приближенных к себе, Фархад Бадалбейли обладает безошибочным оценочным цензом, придает большое значение творческим поискам и талантливости. И в этом смысле он прекрасный и вдумчивый руководитель:вот уже многие годы он является ректором Бакинской Музыкальной Академии, снискавшим любовь и уважение педагогов и студентов. Он прекрасный оратор, остроумный и красноречивый, выступления которого всегда сопровождаются восторженной реакцией студентов, которые его любят, ощушая душевную молодость и врожденную искренность своего патрона.
Душевная теплота проявляется и во время исполнения разновекторных музыкальных произведений на концертах, когда общаясь с аудиторией он как бы обращается к каждому слушателю в отдельности, одаривает их искрами своего душевного пламени. Как происходит это реально бессловесное, бесконтактное сообщение между музыкантом и зрителями, что их вдруг начинает сближать, какие каналы связи налаживаются между сценой и залом – это самый невероятный секрет, самая неразгаданная тайна человеческого общения, лежащая в основе творческого акта, происходящего только в результате и совокупности творческих взаимоотношений всех присутствующих, за исключением немногих лишенных такого опыта и взаимообмена. Итак, здесь возникает еще одна важная третья триада понятий: композитор–исполнитель–слушатель, взаимопонимание которых может быть достигнуто только благодаря личному стремлению к возвышенной креативности сочинителя, независимо от исторически-временного контекста исполняемого произведения, интерпретаторской воли исполнителя и уровня творческой локаци слушателя. Идеальное равновесие компонентов данной триады и двух, ранее обозначенных смыслообразующих триад, призвано создать то заветное катарсическое состояние, которое дает прилив очищения и последующую волну духовности, долго еще раскачивающей воображение участников сотворчества после концерта.
Квантовая физика сегодня говорит о четырех типах силовых взаимодействий, одно из которых, самых загадочных и не поддающихся реальному измерению, является гравитация, передающаяся от объекта к объекту с помощью виртуальных частиц – гравитонов, которые в силу своей неуловимости и сверхскорости современная наука стала также относить к области сознания. Воспользовавшись этими научными дифинициями можно гипотетически представить наличие некоего нейро-гравитонного канала духовной связи, возбуждающей творческую активность и художественное воображение соучастников великого действа, которая выражена в сотворчестве композитора – исполнителя – слушателя. Фархад Бадалбейли в полной мере обладает интерпретаторской свободой и исполнительской волей, способной вести слушателя к катарсическим высотам духа, как некогда жертвенно-ритуальная Гата из священной книги огнепоклонников служила кресчендированию эмоций с последующим слиянием с трансцендентными сферами: состояние, при котором чувство вибрирующей теплоты медленно растекается по всему телу, переполняя любовью и милосердием, состояние знакомое восточным мыслителям задолго до возникновения «катарсис» понятия в древнегреческой лексике. Он умеет стать центром этого действа и полностью подчинить внимание зала магии звукотворчества, делится гравитонами своей души, очаровывает зрителей, получая, в свою очередь, от них обратный импульс взаимообщения, обогащаясь сам и облагараживая других.
Он аккуратен и внимателен в обращении с людьми, пытается быть хорошим и учтивым со всеми, а это очень трудно, но, кажется, ему это удается в силу внутренней доброты и милосердия.
И как одаренный природой человек он талантлив во всем: и в общении с людьми, и как как музыкант, и как педагог, сочиняет музыку, скромно не желая называть себя композитором, хотя является автором многих интересных опусов, любит рисовать, и мало кто знает, пишет стихи...
И все-таки, в первую очередь, он – великий пианист, в творчестве которого естественным образом сплелись в единую цепь три, ранее сформулированные, триадические последовательности, являющие собой время-пространственную и одновременно психо-физиологическую эннеаду креативных параметров, имя которого является важнейшей вехой нашей «корневой» культуры, Азербайджана, этой, Богом хранимой, земли, где жили древние предки-наставники, научившие мир видению первопричины, заложившие основы знания «герметических» наук, халдейско-мидийской магии, понимания природы Сущего, связавшие всемирными философскими истинами меридианы земли и Фархад Бадалбейли – потомок древних мыслителей, испивший из родника мудрости, крещенный духовным пламенем Зороастра, впитавший «знаки» Авесты, сам является символом нации и эпохи, гордостью и славой Азербайджана, как яркая и блистательная комета, осветившая страницы мировой музыкальной истории.
Фархад Бадалбейли, как и в шестидесятые, полон романтических идей и замыслов, так пусть же Бог хранит и помогает ему в дерзновенных поисках и смелых начинаниях.
Страницы
:
1
|
