|
|
Культорология
СЕМАНТИКА ЮВЕЛИРНЫХ УКРАШЕНИЙ АЗЕРБАЙДЖАНА ЭПОХИ БРОНЗЫ И РАННЕГО ЖЕЛЕЗА
Автор: Севиль САДЫХОВА Город
: Baku Страна : Azerbaijan
Страницы
:
1
Анализ функций азербайджанских украшений, связанных с обычаями, обрядами, религиозными представлениями, является одним из важных аспектов изучения духовной культуры азербайджанцев. Украшения эпохи бронзы и раннего железа помимо эстетического и практического назначения выполняли обрядовую, магико-религиозную функции.
Искусствоведческий анализ с точки зрения единства содержания и формы, приводит к мысли, что все без исключения украшения продолжительное время служили амулетами и наделялись конкретным символическим смысловым значением. Обращая внимание на семантическую основу традиционного ювелирного искусства, можем заключить, что наиболее древним пластом в семиотической структуре ювелирных изделий является магико-религиозная основа, восходящая к глубокой древности. Еще в эпоху неолита появляются украшения из костей, зубов, клыков животных, всевозможных раковин и т.д., призваны были придавать своему хозяину силу, ловкость зверя, ограждать его от возможных нападений и бед. Положительное восприятие магического значения изделий способствовало их эстетическому осмыслению и переводу в декоративную плоскость.
Расшифровка семантической стороны азербайджанских украшений раскрывает целую систему различных магических представлений. Смысловым значением была наделена вся структура ювелирного изделия: его форма, детали, материал и орнамент. Интересно отметить, что как отдельные художественные мотивы, так и материал многозначны и полисемантичны. А одни и те же понятия имеют разное изобразительное воплощение.
Исследование группы памятников, относящихся к эпохе бронзы и раннего железа, обнаруженных на территории Азербайджана, выявило основные направления развития зарождающегося искусства. Ювелирное искусство развивалось на территории современного Азербайджана с древнейших времен последовательно, равномерно, набирая силу в единении с явлениями окружающей жизни, формируя свой особенный характер, свое художественное направление. Большие достижения в металлообработке, заметные на грани двух последних тысячелетий до нашей эры, привели к совершенствованию техники выделки металлических украшений, а также изделий из камня и минералов, отличающихся большим разнообразием. В комплектах украшений, состоящих из головных, налобных, а также височных колец, серег, ожерелий, подвесок, пуговиц, нашивных бляшек, поясов, ручных и кожных браслетов и колец, намечается один из слагаемых будущих стилей и понимания ансамбля. Диадемы, трубочки-накосники, подвески в виде птичек и животных, колокольчиков и бубенчиков, бронзовые пуговицы и бусы, выделанные из отштампованных полосок бронзы либо золота, приобретают своеобразную объемную пластику и смотрятся целостно благодаря аналогичности и сочетанию деталей. В основе пластического решения налобных повязок, дисковидных пластинок, височных колец, кольцевидных серег, медальонов, блях, поясов и ленточных браслетов лежит плоскостная моделировка. Декор на них сдержанный, умеренный, фрагменты штампованных рисунков чередуются с гладкой нетронутой поверхностью. Эстетических подход намечается в цветосочетании ожерелий браслетов, серег, собранных из минералов и полудрагоценных камней, ритме чередующихся подвесок, украшающих диадемы и нашейные украшения. Основное внимание древние мастера обращали на магико-религиозную основу. Ювелирные изделия из металла, частично вытеснившие в бронзовую эпоху украшения из «натуралий», как бы заимствовали их магическое значение. Их семантика отражала мифологические представления людей о себе, природе и вселенной.
В число головных украшений входили также булавки-шпильки из кости животных и рыб. В исследуемый период их стали выделывать и из бронзы. Основной функцией подобных украшений была утилитарная: они служили для закалывания или закрепления прически и головного убора. Булавки с одним тупым концом использовали в качестве шила. Имели они и косметико-лечебное назначение, их использовали для подведения глаз и бровей. Будучи колющим предметом, подобные булавки-шпильки выполняли также магическую функцию. А животноподобной формы навершия с одной стороны усиливали сакральную силу амулета, придавая ему чудотворную силу, с другой – делали булавку украшением.
Вообще эстетическая сторона с самого начала играла большую роль в эволюции украшений. Украсив головку обычного шила миниатюрной фигуркой животного (козлика, головы быка), лунницей, секирой и др. художничество первобытного человека, в конце концов, заставило забыть первоначальный генезис и цель объекта и обратило его в самостоятельное украшение. Вместе с тем, изображение на предметах тех или иных зооморфных или астральных мотивов явление не случайное и было связано с религиозными представлениями древних людей. У одних булавок головки представлены лунницей, по древним представлениям являющейся покровительницей деторождению. Физическую Луну «со своим циклом из 28 суток соотносили с репродуктивным циклом женщины» (5, 103).
Концы других завершались миниатюрной фигуркой животных, по изображениям которых можно судить не только о материальной культуре, но также о хозяйстве и идеологии. Фигуры козла, быка свидетельствуют о скотоводстве и охоте. Их образы, как у многих народов, связывали с культом плодородия, с солнцем.
Характерным примером воплощения образа быка в древнем ювелирном искусстве является бронзовая булавка, заканчивающаяся сверху головой быка с поднятыми рогами, найденная в Узунтепе на Мугани и датируемая VIII-VII вв. до н.э.
С образом козла, украшающего навершия бронзовых булавок, связано представление об исключительной сексуальности и плодовитости этого животного. Однако, в ближневосточной, а затем в христианской традиции козел – «нечистое» животное (библейская легенда о козле отпущения). Козлиный облик имеют бесы и сам дьявол. Зная, какое значение придавали древние племена изображениям, в которых они искали охранно-благопожелательную и защитную силу, следует предположить, что украшением подобных булавок был не козел, предстающий в значении нечистого животного, а козленок (агнец), который в противоположность козлу символизировал небесную чистоту и святость.
 Таким образом, здесь можно видеть пластическое выражение семантических оппозиций. С одной стороны, козел воспринимался как представитель злых сил и поэтому считался способным противодействовать негативным явлениям, поскольку зло, причисляя ее к своему разряду, не причиняет ничего дурного тому, кто ею обладает. С другой стороны, козленок, (с годами превратился в козла) обожествляется. Поэтому, возможно, что это изображение отождествляло козу, являющуюся благим животным, подательницей жизни и плодородия.
Из этих примеров видно, как переплетались в разной степени утилитарное, магическое и эстетическое назначение вещей и как многосторонне и экономно их использовали.
 Волосы украшались трубочками разных размеров, изготовленных в основном из бронзы и частично из железа. В эти трубочки продевали волосы, заплетенные в мелкие косы, число которых доходило до 12, как тому свидетельствуют находки из захоронений Мингячевиря, Ханлара, Хачбулага и других. На концы кос привязывали накосники – литые бронзовые, расширяющиеся и закругленные внизу палочки. Женщины, владелицы роскошных густых волос, прикрепляли к каждой косе бусы от сглаза или же маленькие бубенцы, которые при движении издавали металлический звон. Подобные колокольчики служили своеобразными амулетами – оберегами. Их звон должен был отгонять злых духов, болезни и другие неприятности. Такое представление бытовало позднее у многих тюркоязычных народов. Считалось, что в волосах обитает часть души (жизненная сила), поэтому косы нельзя было стричь, а отстриженный или вычесанный волос выбрасывать, т.к. их может подобрать ведьма или колдун и по ним навести порчу; иными словами, волосы выступают как заместитель (двойник) человека. Существовало поверье, что, завладев чьим-нибудь волосом, можно завладеть частью его жизненной силы и здоровьем. Особенно действенными считались волосы людей другой национальности, помогающие при родах, болезнях.
Кроме того, волосы выступали как символ множественности, а, следовательно, как символ богатства, изобилия, счастья. Отсюда присутствие в убранстве волос бусин от сглаза – гёз мунджугу, крапчатых черно-белых бусин, где черные камни ограждали от зла, белые – привлекали добро. В такой устойчивости отбора противоположных цветов можно видеть отголосок первобытного дуализма, прослеживающегося также в украшениях других народов (в частности западноказахстанских), характеризующихся дуальной системой составных частей, декоративных элементов (6, 94).
В грунтовых погребениях Мингячевиря обнаружено несколько пластинчатых золотых серег со стилизованными змеиными головками на концах, соединенных встык. Изготовленные, как правило, путем проковки из проволоки круглого сечения, эти серьги, датированные VII-V в. до н.э., с изображенными на них головками змей, были очень символичны. Одной из функций кольцеобразных серег был знак покорности господину, властителю. Такое представление о серьгах – халга, как о знаке рабства и повиновения сохранилось вплоть до XIX века. Купленным рабам вдевали серебряное кольцо в правое ухо, а в Средней Азии и в ноздри (женщинам). Знаменателен тот факт, что у некоторых тюркских народов бытует обычай снимать с покойницы все украшения и расплетать косы, оставляя лишь серьги, т.к. считается, что иначе в уши пролезет змея.
Однако в исследуемый период первобытной общины понятие раб-хозяин отсутствовало. Поэтому здесь следует искать другое толкование этим кольцеобразным серьгам. Кольцо имеет круглую форму, а потому оно, подобно другим круглым и шарообразным предметам, символизирует бесконечность. Говоря о кольце, нельзя не вспомнить змею, кусающую свой хвост (червь Всепобеждающий, или Уроборос); эта змея на самом деле – правильная кривая линия без начала и конца, символ космоса наравне с иными аналогичными символами, прежде всего – с мировым яйцом. Змея же, являющаяся амбивалентным символом, олицетворяла, с одной стороны, мудрость, живучесть, бессмертие, целительные силы, плодородие, домашний очаг, мужское начало, с другой – одновременно эмблему коварства, зла, двуличия, женское начало, дождь и воду вообще, смерть. Возможно, этим объясняется парное изображение этих змей, определяющихся не только принципом декоративной симметрии, но и имеющую культово-магическое значение, и в представлении древних людей приобретающую апотропеически-оберегательную силу.
Древние мастера изготавливали бусы из бронзы, железа, сурьмы, минералов (агат, сердолик, хризопраз, кварцит и др. полудрагоценные камни), пасты и стекловидных масс. Резчики придавали им разнообразную форму: цилиндрическую, дисковидную, бочковидную, ромбическую, биконическую, овальную. Бусины умело орнаментировали точечным узором, создавая лаконичные изображения ветки, дерева, вихревой розетты, елочки, в виде «мотыги», «секирки», птичьих и лошадиных головок, которые служили при возникновении магической идеограммой, приобретшей декоративную выразительность.
 Нарядны бусины в виде уступчатых ромбов и квадратов. Их своеобразие в том, что они имели сквозные двойные каналы. В ожерелье они исполняли роль «разделителей» и наделялись большим значением, чем другие бусины. Они служили для соединения в многослойном ожерелье низок бусин и ритмически членили его на ряд небольших отрезков.
Подвеска, пожалуй, столь же древнего происхождения, как и само человечество. Наши далекие предки в страхе перед природными стихиями или для защиты от злонамерений врагов увешивались, надо думать, кусочками блестящего камня, яркими ягодами, прекрасно обработанными кусочками дерева; во всяком случае, к подвескам относятся небольшие амулеты, которым приписывали магическую силу, и различные обрядовые принадлежности рода. Позднее, когда люди стали находить удовольствие в украшении, появились подвески различной формы, охотно носившиеся на ожерельях бус или на цепочке вокруг шеи, на платяном поясе, на браслете или на головном уборе.  Обычай украшать себя блестящими предметами присущ всем народам, и подвески из благородного металла, нередко украшенные цветным или резным камнем, эмалью, чернью, филигранью, зернью, рельефными или живописными украшениями, встречаются как в древности, так и в более поздние времена, как о том свидетельствуют могильные раскопки. Археологиче-ские материалы свидетельствуют, что подвески, дополняющие ожерелья бус, выделывали то в виде круглых очкообразных медальонов, состоящих из бронзовой проволоки круглого сечения, свернутой спиралью, чья форма представляла своеобразное развитие символа культа солнца и плодородия, то в виде лунниц, вырезанных из кованного бронзового листа, также связанных с космогоническим культом.
 Существовали подвески и в виде бытовых предметов. Так, подвески – «секирки» воспроизводят форму бронзовых топоров – секир, являющихся символом полновлас-тия, верховенства как у божеств (топоры Зевса, Вишну и Агни), так и среди людей. «Секирки» встречаются среди костей женских и мужских скелетов, что позволяет считать их как мужскими, так и женскими украшениями (Мингячевир, Гянджа).
 Подвески – «ложечки» по форме похожи на ложку. В верхней части имеется петля и небольшой сквозной прямоугольный выступ. Иногда они снабжены тремя петлями на нижней стороне. У некоторых «ложечек» на нижних отверстиях сохранились цепочки из 3-5 звеньев, на которых висят миниатюрные фигурки животных и птичек (Ханлар). Интересно отметить, что многие подвески снабжались дополнительными привесками в виде разного рода колец и бубенчиков. Совершенно такое же явление наблюдалось и в раннем железном веке, так называемой голштатской культуре Западной Европы (1, 331).
Широко изготовлялись колокольчики и бубенчики для височных, нагрудных, накосных и других украшений, отличающихся по своим формам. Так, среди колокольчиков пирамидальной формы известен крупный колокольчик с шестью бронзовыми подвесками в виде бубенчиков в нижней части (Ханлар). Тулово крупного колокольчика декорировано треугольниками, стоящими в три ряда и хорошо описывающими сферическую форму туловища.
 Подобные подвески-колокольчики служили своеобразными амулетами-оберегами. Их звон должен был «отгонять злых духов», болезни и другие неприятности.
Таким образом, использование в древней ювелирке подобного декоративного элемента, как собственно и самого бубенчика, сводилось к апотропейной функции.
Много делали мастера бронзовых бляшек, которые нашивали на головные уборы и одежду. Бляшки с отверстиями по краям, используемые для прикрепления к одежде, украшались орнаментацией способом штамповки (Мингячевир, Човдар, Ханлар, Хачбулаг). В Шамкире обнаружена сурьмяная бляха, в центре которой помещено солнце, на внутреннем поле – треугольники (вероятно горы), олени и козлы, по внешнему контуру – птицы (возможно, водоплавающие). Эта композиция позволяет предполагать, как люди того отдаленного времени представляли себе три мира – небесный, земной и водный (2, 20).
А бляшка, обнаруженная в сел. Шахтахлы Нахчыванской Республики, представляет собой комбинацию, в которой удачно сочетались бронза и золото. Бронзовая бляшка покрыта сверху очень тонким листовым золотом, не доходящим до конца краев на 2-3 мм, отчего получался как бы бронзовый кант.  Рисунок, нанесенный на круглую основу бляшки, отштампованным пунсоном, представлен в виде четырех рельефных концентрических окружностей, расположенных на разных расстояниях друг на друга. Подобная рельефная полоса окаймляет край золотой пластинки на расстоянии 2 мм. Возможно, подобный узор, сложенный из сочетания большого и малого кругов, был вызван эстетическим восприятием – фигуры великолепно вписываются в округлую форму основы. Однако не исключено, что подобный орнаментальный мотив был выбран намеренно, отождествляя собой знак солнца – благодаря форме и круговому характеру движения светила. Круг внутри круга означал андрогин. В нашем случае центральный малый круг стоит несколько обособленно от остальных, олицетворяя, по всей вероятности, точку – символ концентрации времени. Круг вокруг него можно рассматривать как символ вечности. Объединение круга и точки (центра) приравнивалось золоту, символу союза микро- и макрокосмоса.
Бляшка украшена стилизованными головками баранов, глаза которых отмечены небольшими кружочками. Баран, имеющий апотропеически-оберегательную силу в представлении людей рассматриваемого периода, в Закавказье являлся древнейшим культовым символом добра и эмблемой достатка – Белую овцу приносили в жертву богу солнца, черную – в жертву божеством подземного мира.
 Таким образом, изображение концентрических кругов, то бишь священного святила с жертвенными баранами вокруг, могло выполнять охранительную функцию.
Выделывались массивные круглые замкнутые браслеты с рубчатой наружной поверхностью. Такие браслеты часто украшались змейками, расположенными в рубчиках, которые подобно головкам змей и баранов – изобразительных мотивов концов несомкнутых браслетов, являлись культовыми признаками этих изделий. Парное изображение этих змей, как и других животных в искусстве определялось не только принципом декоративной симметрии, но имело культово-магическое значение и в представлении древних людей приобретало апотропически-оберегательную силу. Надо полагать, что браслет имел и другое назначение магического характера – являлся символом чистоты руки. Аналогичное представление существовало и у восточных тюрков Средней Азии.
Особого внимания заслуживает декоративный пояс из Кедабекского района, в изобразительных сюжетах которого нашли превосходное воплощение мотивы местных астральных, тотемистических культов. Пояс декорирован полными динамичной экспрессии сценами борьбы львов с единорогами и звериного гона. Размещенные над фигурой львов изображение свастики, ассоциируется с солнечными и плодородными символами, к числу которых, наравне с бараном, оленем, лошадью, птицами и лотосом, относят и льва. Одновременно свастика является символом удачи, доброго предзнаменования, доброго пожелания, благословения, долгожительства, плодородия, здоровья и жизни. Поэтому не случайно ее изображение над образом льва, выступающего также под символом солнца, который, как в Азербайджане, так и во многих странах Востока, олицетворяет собой величие, власть, могущество, благородство, является эмблемой солнца и огня.
Фигуры единорогов сопровождают изображения змей. Известно, что в трехчастной модели мира змея находится «внизу» – у корней мирового древа, олицетворяя, таким образом, загробный мир. Расположение изображения змеи над единорогом указывает на причастность этого фантастического зверя к миру мертвых. Таким образом, представленные на Кедабекском бронзовом поясе образы льва, символизирующего солнце, и единорога, олицетворяющего потусторонний мир, являлись ярким воплощением «звериного стиля», в основе которого лежала не только идея борьбы добра и зла, но и идея завоевателей – победу сильного над слабым. Ведь ювелирные изделия подобного рода предназначались для знатного воина, предводителя племени и украшали его одежду, оружие и снаряжение.
Бронзовые пояса выполняли разные функции. Они служили украшением, использовались как дополнительная броня, защищающая живот, и, наконец, пояс у древнейших обитателей имел магическое значение. По древним поверьям подобный «талисман» защищал от зла и опасности, обеспечивал успех, приносил счастье.
Суммируя сказанное можно придти к выводу, что уже в эпоху бронзы сложились многие прототипы украшений, имевшие в основном утилитарное назначение, наделялись магически-ритуальной символикой, сводимой к трем основным функциям: апотропейной (защитной и охранной), продуцирующей и благопожелательной.
Проникновение в смысловое значение украшений позволяет понять их роль в жизни, войти в мир представлений людей, создавших первозданные формы украшений, которые со временем трансформировались и переосмысливались. Назначение, форма и мотивы узоров украшений раскрывали мысли, чувства и мировосприятие людей. Они были выражение их представлений о мире и жизни, их интерпретации, и становились символом добра, счастья, плодородия, плодовитости и т.д. воплощаясь в искусстве, они передавали поэтическое мироощущение человека.
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. Городцов В. Бытовая археология. – М., 1910.
2. Грейву Р. Мифы древней Греции. – М., 1992.
3. Исмизаде О.Ш. Ялойлутепинская культура. – Баку, Элм, 1956, 132 с.
4. Мифы народов мира. Т. II. – М., 1982.
5. Топоров В.Н. Фарн // В кн.: Мифы народов мира. – М., 1988, т. 2.
6. Тохтабаева Ш.Ж. Семантика казахских украшений – СЭ, № 1, 1991, с. 90-102.
Страницы
:
1
|
