Часть первая
о введении в искусство музыки
Глава первая
из введения в искусство музыки
(82) (Понятие “наука” и его значение)
Так как мы уже достаточно сказали о практическом искусстве музыки в соответствии с поставленной здесь целью, перейдём теперь к краткому изложению вопроса теоретического искусства музыки. Начнём с положения, на котором мы остановились, а именно: выше было сказано, что каждое искусство есть форма, которая мыслит одним из тех способов, которые там перечислялись. Мыслящие формы бывают действующими и недействующими. Недействующую (форму) назовём знающей, а каждое теоретическое искусство, если оно мыслит, будет знающим [‘алима].
Понятие “‘илм” может иметь разные значения. Все они уже перечислялись в других искусствах, помимо этого. Мы используем это понятие в разных смыслах, обосновывая надлежащее значение в каждом (конкретном) случае, и лишь опасение затянуть речь о том, что не принесет никакой пользы данной книге, удерживает нас от их перечисления здесь. Однако, мы разъясним смысл того, что подразумеваем здесь под словом “‘илм” и под словом ”‘алим”, не касаясь остальных их значений.
Я утверждаю, что “‘илм” - “знание” – заключается в нашем постижении вещи как некоего бытия и причины этого бытия, (а также) того, что вещь не может существовать сама по себе, вне нашего познания. Далее следуют остальные условия [шара’ит] и положения [’умур], которые обобщены в книге “Доказательства” из искусства логики. (83) К числу значений этого (понятия) относится всё то, что способствует достижению (знания) и без чего это знание несостоятельно. Одними из этих вещей являются определения [ат-тахдидат], описания [ар-русум] и указания [ад-дала’ил] и, в целом, следование от концов к началам [ал-масир мин ал-ауахир ила л-ауа’ил] и прочее, чему посвящена эта книга. А под “‘алимом” – “учёным” – мы подразумеваем того, кто обладает этим знанием.
* * *
(Теоретические (науки) математики [ал-та‘алим ал-назарийа])
Мы утверждаем теперь, что теоретическое искусство музыки - это умопостигающая форма, знающая о мелодиях и их следствиях на основе предшествующих достоверных представлений, имеющихся в душе.
Под выражением “их следствия” [лауахикуха] мы имеем в виду присущие им собственные акциденции [ал-’а‘рад аз-затийа], не прибегая к упоминанию звуков и вещей, составляющих мелодии, поскольку они подразумеваются, (когда) мы говорим (о) “знании” - ведь то, с помощью чего они соединяются, - одна из причин их бытия. Акциденции же (мелодий) не являются причинами их бытия, (и) поэтому нам следует открыто упомянуть их.
Достоверные представления, которые мы упомянули, это - представления первооснов и начал [ал-мабади’ ал-ула, ал-ауа’ил], на которых зиждется данное знание, ибо оно может возникнуть только на основе того, познание чего предшествовало. Ясно также, что мы имеем в виду, говоря об “умопостигающей форме” [хайату тантык] (84). Это - форма, которая по сути есть актуальное мышление [нуткун би-л-фи‘л], не в смысле его действия или представления своей идеи в процессе действия, но в значении “первого совершенства” [ал-камал ал-аввал], а именно – осуществления, когда угодно, присущего ему действия – передачи описаний того, что запечатлелось в сознании, созерцания того, познание чего ещё не завершилось или подвергнуто сомнению, и выведения [истинбат] того, чем он (ранее) не обладал.
Под выражением “знающий” мы иногда подразумеваем того, чьё познание возникло так, как было описано выше, и того, кто обладает стремлением и способностью изучать по собственному побуждению то, чему он не был обучен, до тех пор пока он таким образом не достигнет знания. (В том же, что было сказано выше) мы имели в виду оба эти значения, когда обладатель этой формы уже владеет достоверными положениями и потенциями, с помощью которых он может вывести то, чего он не (знает) посредством имеющихся у него познаний. Ведь, поистине, теоретические искусства содержат положения, актуальное познание которых необходимо тому, кто намеревается заниматься этими искусствами, наряду с положениями, познание которых не обязательно должно быть актуальным, однако он должен обладать потенцией извлечения пользы из того, что он уже знает, путём дедукции, (тогда), когда он (этого) пожелает.
Действие этой формы у того, кто обрёл познание, (заключается) в том, чтобы он вызвал его в своём сознании (85), возобновил его и припомнил то, от чего он отклонился. У того же, кто не обрёл (знания), (оно заключается) в его дедукции. Это - действие, которое должно быть по меньшей мере присуще обладателю этой формы. Что же касается действия, превышающего его, то (оно заключается в том,) чтобы он был способен объяснить другому то, в чём он убеждён.
Мелодии, как сказано выше, бывают двух родов. Это искусство рассматривает оба рода. Один из них, как говорилось, cоотносится с другим либо в качестве рода [джинс], либо его праматерии [шибху л-мадда]. То, из чего соединяются мелодии, бывает первостепенным, второстепенным, третьестепенным — и так до тех пор, пока не будет достигнуто то, при составлении чего возникает мелодия.
Мелодия (подобна) касыде и стиху, ибо фонемы [ал-хуруф] – первое, из чего соединяются эти (последние), затем (следуют) слоги [ал-асбаб], далее стопы [ал-аутад], потом словосочетания из слогов и стоп [ал-мураккаба], далее части (86) полустиший [аджза’у л-масари‘], полустишия [ал-масари‘] и бейты. Также и мелодии - то, из чего они соединяются, бывает первостепенным, второстепенным – и так до тех пор, пока не будет достигнуто то, что относится к мелодии так же, как бейт к касыде. А то, что относится к мелодиям как фонемы к стихам, есть звуки [ан-нагм]. Под звуками я имею в виду звучности разнообразной высоты [ал-аусат ал-мухталифа фи л-хидда уа с-сикала], которые кажутся протянутыми [ал-мамдуда].
Все остальное, что (расположено) между звуками и мелодиями, пока не разъясняется – каждая из этих вещей является предметом этого искусства, следствия которого рассматриваются, затем переходят к (вещам) второстепенным по отношению к ним, и рассматривают их следствия до тех пор, пока не исчерпают их, и, наконец, изучают мелодии и их следствия, так как это делается в искусстве стихосложения [сина‘ату вазни ш-ши‘р].
