|
|
Музыкальное образование
К ВОПРОСУ ОБ ЭВОЛЮЦИИ ФАКТУРНОЙ ПЕРЕДАЧИ МУГАМНОЙ ИМПРОВИЗАЦИИ В АЗЕРБАЙДЖАНСКОМ КОМПОЗИТОРСКОМ ТВОРЧЕСТВЕ
Автор: Нармина БАЙРАМАЛИБЕЙЛИ Город
: Baku Страна : Azerbaijan
Страницы
:
1
Мугам-дастгях – кульминация-вершина в развитии звуковой ткани в азербайджанской музыке устной традиции. Его импровизация обладает уникальными музыкально-пространственными свойствами и характеризуется почти всеми отмеченными в современной теории фактуры типами и складами. Однако каждый из них имеет в мугаме ярко специфическое выражение. Так, если говорить, например, об имитационной полифонии, то она обладает в дастгяхе целым рядом неповторимых признаков во всех своих координатах – горизонтальном, вертикальном, глубинном, диагональном. То же касается и других типов и складов мугамной ткани. 1
На протяжении всего исторического пути развития азербайджанской профессиональной музыки шли поиски композиторами наиболее действенных фактурных приемов, решений передачи атрибутивных пространственно-звуковых свойств мугамной импровизации. Как же отражены эти поиски в фактуре произведений национальных авторов?
.
Ниже в предельно общем плане попробуем рассмотреть эволюцию фактурного воссоздания мугамной импровизации в азербайджанской музыке. Цель данной статьи – освещение на этой основе характера развития в национальном композиторском творчестве принципа полирельефности, глубинно-мобильного параметра, как известно, являющегося показателем эволюции фактурного мышления.
Все огромное разнообразие фактурной передачи мугамности в национальной композиторской системе сводимо в целом к двум текстовым типам, выражение которых эволюционировало, – аутентичному (цитирование в бесписьменной традиции) и авторскому, в той или иной мере приближенному к первоисточнику.
Аутентичный мугамный текст в композиторском творчестве – это как бы запечатление идеального для авторов знака- символа национального музыкального стиля с присущим этому стилю, помимо всего прочего, характерным звуковым пространством и глубинно-мобильным параметром. В жанре мугамной оперы, в некоторых жанрах мугамного симфонизма композиторы в определенных эпизодах отстраняются от создания собственного текста, временно передавая свои творческие полномочия и инициативу народным музыкантам. Авторская же фактурная идея в крупном плане реализуется на уровне композиционно-драматургическом, на основе сопряжения собственного и аутентичного текстов.
Теперь, уже на этапе фактурного письма, проанализируем некоторые образцы пространственно-звукового решения импровизации в мугаме, четко отражающие определенные стадии исторического развития национальной профессиональной музыки. Несомненно, что это развитие неотделимо от обогащения в ней «стилевого фона, стилевой среды, стилевого контекста», образуемых «гигантской суперсистемой стилей», о которой говорит Е.Назайкинский (2,43).
Указанная выше стилевая диалектика запечатлевается в фактурных рисунках – носителях индивидуального, авторского начала. И чем тоньше, органичнее, изобретательнее запечатление этой диалектики в пространственно-звуковых конфигурациях композитором, тем ярче, самобытнее его фактурный язык.
В качестве одного из ранних исторически значимых в отечественной музыке примеров рассмотрим начало Увертюры к опере «Шах Исмаил» (в редакции 1924-1925 г.г.). Азиз Шариф по поводу этой редакции оперы, подчеркивая ее художественные достоинства, писал: «Исполняемые симфоническим оркестром мугамы чаргях и сегях не только ничуть не теряют в сравнении со звучанием их на таре, но даже становятся еще прекраснее» (3, 59). Общий склад фактуры Увертюры – типично мугамный: импровизационного типа рельеф с характерными для него многократной интонационной повторностью, вариантностью, опирающийся на органный пункт в нижнем голосе. Органный устой дважды ненадолго переходит в контрастную рельефу краткую полифоническую линию – отрезок звукоряда чаргях (с тактов 10 и 33), сочетаясь с верхним голосом по принципу зеркальной симметрии. В последовательности фактурных рисунков обращает на себя внимание ясно выраженное постепенное метрическое и ритмическое усложнение, направленное к метрической переменности и ритмическому убыстрению: от четвертей, восьмых к тридцатьвторым длительностям и все более сложным видам особого ритмического деления – от простых триолей к сложным, к квинтолям тридцать вторыми. Таким образом, развитие фактурных рисунков идет по линии вариантности - усиления орнаментальности, скрытой полифонии, то есть по линии динамизации горизонтального параметра фактуры, глубинно-мобильные же ее свойства выражены слабо, несложен и ее стилевой фон.
Следующий пример относится уже к периоду 1940-х годов и демонстрирует огромный качественный скачок в претворении мугамной звуковой ткани. Кара Караев – Вторая симфония (1946), IV часть Grave. Мугамность здесь включена в масштабную, сложную современную идейно-образную концепцию и сопряжена с инонациональным жанровым и структурным контекстом – пассакальей, задающей и определенную семантику этой части симфонии. (Кстати, объединение жанровых лексем мугама и пассакальи – прием довольно характерный для творчества азербайджанских композиторов). Grave, несомненно, отличается ярким фактурным новаторством: это образец сложного, развитого полиморфного склада, как уже говорилось, на основе взаимодействия полифонических вариаций с мугамной импровизационностью. Ею окрашена не только тема пассакальи, но и соединяющиеся с этой темой рельефы. Так, в четвертой вариации – это мугамного типа развертывание в соло кларнета, приобретающее роль второго рельефа; в шестой вариации – она в плане фактуры особенно интересна - остинатной мугамно-пассакальной теме у контрабасов divizi противопоставлен мугамный рельеф у скрипок, альтов и виолончелей с неожиданной значительной ритмической активизацией, убыстрением. В заключении, после восьмого проведения темы, IV часть подытоживается мугамно-импровизационной каденцией кларнета, переходя attacca в V часть симфонии.
Grave отмечено сложным и органичным стилистическим сплавом. В этой части Караеву удалось, активно задействовав все параметры фактуры, отобразить не только функционально-полирельефные свойства мугамности, но и передать ее особое фоническое (чувственно-звуковое) своеобразие, возникающее при соединении самостоятельных мугамного типа рельефов.
Наконец, «Габиль саягы» Ф.Ализаде (1982). В обозначении жанра акцентируется исполнительский стиль кяманчиста-виртуоза, вершина творчества которого – Мугам. Отсюда – обращение в произведении к мугамной стилистике. Однако жанровость здесь включена в изысканный стилевой содержательный контекст. Сочинение может служить одним из ярких свидетельств колоссальной эволюции в «технике» интеграции восточной и западной музыкальных систем в азербайджанском композиторском творчестве. Пьеса соткана из тончайших аллюзий – ладовых, тембровых, пространственно-звуковых, агогических и др. мугамного языка. В создании интереснейших сонорных эффектов мугамного расслоения голосов, удивительной для инструментального дуэта насыщенности звучания задействован богатейший арсенал виолончельных и фортепианных исполнительских штрихов и приемов, вплоть до немузыкальной атрибутики.
«Габиль саягы» - оригинальная, изысканная авторская версия дастгяха – обобщение родовых свойств его звуковой ткани, увиденная сквозь призму самобытной, виртуозной манеры игры народного исполнителя (последняя с особой яркостью раскрывается в кульминации произведения). Индивидуальный исполнительский стиль здесь становится, в рамках современного стилевого контекста, исходным средством для отражения, помимо прочего, неповторимых пространственно-звуковых эффектов мугама-дастгяха. Композитор использует в пьесе не только интонационные, но и связанные с сонорикой фактурные « лексемы» мугамной ткани, в результате чего рождается впечатляющий художественный образ.
Нами было продемонстрировано лишь несколько примеров с различными стилевыми контекстами проявления мугамной полирельефности, глубинной мобильности, отразивших определенные этапы развития фактуры в азербайджанской музыке и свидетельствующих о бесконечно широком разнообразии ее возможных индивидуальных прочтений.
Азербайджанское композиторское творчество в процессе своей эволюции выработало целый арсенал фактурных способов передачи мугамной импровизации. Национальные композиторы сегодня опираются как на традиционные из этих приемов, конечно, преломляя их соответственно своему индивидуальному стилю (как, например, высокопрофессиональное отражение мугамности Т.Бакихановым в его симфонических мугамах), так и прибегая к новейшей, авангардной технике. Ведь в системе фактуры современной музыки, по словам М.Скребковой-Филатовой, «ничто из завоеванного на прежних этапах не теряется, но интенсивно модифицируется, приходит к новым, ранее не существовавшим явлениям» (4,264). А в наше время как необычайно расширившийся «стилевой фон, стилевая среда» национального композиторского творчества, так и сам огромный «технический» потенциал мугамной ткани, стимулируют возрастание вариантов индивидуальных решений при воссоздании мугамной полирельефности, глубинной мобильности. И каждые новые яркие в этом плане находки способствуют фактурному развитию в национальной музыке в целом. При этом в подлинно профессиональных образцах мугамной полирельефности непременно ощущается та особая аура музыкального пространства, которая присуща только азербайджанскому мугаму с его неповторимыми функциональными и, что не менее важно, фоническими свойствами звуковой ткани, таящей в себе зародыши самых современных композиторских техник.
1. Подробнее об этом см. в статье автора «Звуковая ткань ансамблевой импровизации дастгяха (краткая характеристика)» - «Актуальные вопросы современного музыкознания» - Сборник научных статей и материалов, вып.1. Баку: Мутарджим, 2017.).
К сказанному о мугамной импровизации хочется добавить симптоматичное замечание В.Цуккермана, который в своем учебнике «Анализ музыкальных произведений», ссылаясь на сведения К.Караева и А.Меликова, отмечает по поводу мугама следующее: «Импровизационность иногда (например, в соотношении двух одновременно звучащих голосов) носит алеаторический характер» (1,38).
ЛИТЕРАТУРА
!.Цуккерман В. Анализ музыкальных произведений. – М.: Музыка, 1980. – 296 с.
2. Назайкинский Е. Стиль и жанр в музыке. – М.: Владос, 2003. – 248 с.
3.Исмайлова Г. Муслим Магомаев. – Баку: Азербайджанское государственное издательство, 1975. – 123 с.
4. Скребкова-Филатова М.С. Фактура в музыке. – М.:Музыка, 1985. – 285с.
Страницы
:
1
|
