|
|
Культорология
ШЕХИНА И САКИНА
Автор: Шариф ШУКУРОВ Город
: Москва Страна : Россия
Страницы
:
1
::
2
::
3
::
4
::
5
::
6
В связи со сказанным наибольший интерес вызывает кораническая сура «Ал-Фатх» (Победа). Провозглашена она была после дипломатической победы Мухаммада в Худайбийи (близ Мекки) над курайшитами в результате попытки Пророка совершить первый хаджж из Медины в Мекку в 628 г. Сура «Ал-Фатх» по праву могла бы быть названа и сурой «Ас-Сакина», поскольку в небольшом по объему тексту (29 айатов) слово сакина встречается три раза (из шести упоминаний в Коране). «Явная победа» (фатх мубейн) была одержана в результате «нисхождения Сакины» в «сердца верующих» и на Мухаммада: «...и Бог низвел Свою Сакину на Своего посланника и на верующих и сделал неотлучным для них Слово богобоязненности, и они имели право на него и были достойны его» (48: 26). Следует также упомянуть, что Мухаммад, несмотря на то, что по договору с курайшитами хаджж из Медины в Мекку должен был состояться через год, тем не менее, отправил необходимый для совершения хаджжа обряд: обрил голову и заклал жертвенных животных. Символически хаджж был все-таки совершен и историческая победа над курайшитами, т. е. достижение договора с ними, не могла затенить победы явной, победы Мухаммада над многобожниками и достижения поставленной Пророком цели - совершение хаджа в Мекку. Об этом говорится в суре «Ал-Фатх» и именно на это указывает первый же ее айат: «Воистину, даровали Мы тебе явную победу».
В другой суре «Ат-Таубат» (Покаяние) о Сакине говорится в связи с этими же событиями (9: 26, 40), но предшествуют айату с упоминанием Сакины рассуждения о том, что многобожники не должны созидательно присутствовать в мекканских мечетях Бога (йамуру масаджида-л-Лахи) (9: 17-18). Понятие созидательного присутствия передается в Коране словом йамур(ун), в основе которого лежит глагол ‘аМаРа со значениями населять, жить, строить, застраивать, окультуривать, наполнять светом, достоинством. Созидательная и особенно строительная топика глагола включают в себя и отглагольные существительные ‘имарат (строительство, архитектурное здание), мимар (строитель, архитектор), а также слово предельно совпадающее с темой нашего разговора - ‘умрат (умра, малый хаджж). Слова ‘йамуру масаджида-л-Лахи И. Ю. Крачковским уверенно переводятся, на первый взгляд, неожиданным - «оживлять мечети Аллаха», что предельно далеко от серьезных русских переводов (у Саблукова - невыразительное посещать, у Османова - компромиссное бывать и находиться). Учитывая этимологию слова йамур и весь круг коннотаций, а также то, что буквально через несколько айатов и в этом же содержательном и синтагматическом контексте говорится о Сакине, то перевод И.Ю. Крачковского оказывается наиболее ответственным и самым предпочтительным. Знаток Корана прекрасно понимал, что в данном случае можно говорить не просто о посещении или нахождении в мечетях верующих, но прежде всего и по преимуществу, действительно, об о-живлении, об-новлении, об-устройстве, вос-полнении духовных сил, на-полнении мечетей сердцами верующих, сердцами, в которых покоится Сакина. Наиболее точным а, впрочем, и буквальным русским эквивалентом этого арабского слова с пояснением его неоднозначности напрашивается слово на-полнять в том значении, которое ему придал И.Ю. Крачковский и вытекающего из сложившейся контекстной ситуации словоупотребления.
Слово не должно переводиться, согласно его ближайшему грамматическому значению, но, перевод его обязан учитывать всю этимологическую неоднозначность, непременно в контекстной и более широкой синтагматической, и, что немаловажно, ситуативной заданности. Необходимо отдавать себе отчет в том, что мы сталкиваемся не со значением одного слова, а с контекстным употреблением слов и понятий, смысловой конструкцией, составляющей которой являются, как исторические события, так и их сакральная подоплека. А в целом можно и надо говорить о существовании широкого контекстного поля, в пределах которого конкретное грамматическое значение слова наполняется много более емкими значениями. Именно в этих условиях поисков более глубокого и контекстного смысла слова В.Н. Топоров предлагает говорить о «транс-семантике» и «метафизической этимологии», ведущими поиски на уровне запредельности узкого значения слова в его контекстном (синтагматическом, текстовом, культурном) и мотивационном окружении. Для нас же важным во имя уяснения глубинного значения коранического словоупотребления остается, во-первых, собственно историческая ситуация преуготовления Мухаммада и его сподвижников к хаджжу и входу в мечети, во-вторых, близкая контекстно-ситуативная связь этого слова с понятием Сакина. Знаменательно также и то, что в Коране для этого выбрано далеко не случайное, очень емкое и предельно точное слово. Попутно отметим, что все сказанное имеет прямое отношение к мечети, не к зданию, постройке, а понятию, обладающему устойчивыми транс-семантическими признаками.
Исторический и религиозный контекст упоминаний слова Сакина позволяет значительно расширить семантическое поле этого слова-понятия и связать его непосредственно с хаджжем (и, как мы видели, имплицитно со словом умра), паломниками и, что особенно важно, с мечетями (масв?джид). Храмовое сознание Ислама, обязанное своим появлением понятию Сакина, во многом обогащается проблемой антропологического плана - вместе с низведением божественного Присутствия/Покоя в сердца верующих рождается новый человек, человек Ислама: «... и Он узнал, что у них на сердцах, и низвел на них Свою Сакину и дал им в награду близкую победу» (48: 18).
Новый человек Ислама - это человек творческого, созидательного плана, человек-строитель, человек новых культурных горизонтов. Новый человек Ислама - это строитель и архитектор одновременно. Его присутствие в мечетях, а прежде всего в Заповедной Мечети должно быть активно, исполнено внутренней динамики, он призван окультурить прошлое, выстроить его по-новому. Антропологическая позиция, новый антропологический горизонт, выявляемый Кораном, идет рука об руку с рождением иных, чем прежде, принципов храмового сознания. Инаковость новой стратегии мысли о Человеке и Храме, направленная против идолопоклонников-курайшитов, вместе с тем включает в себя и скрытое противостояние былой антропологии и храмовому сознанию иудеев и христиан.
Сказанное оставалось бы большей или меньшей очевидностью, если бы не одно, на первый взгляд, странное обстоятельство, сопутствующее отсылке махмаля из Каира в Мекку. Э.У. Лэйн пишет: «Несколько лет назад Махмаль сопровождала еще и старуха, одетая в одну рубаху, с непокрытой головой. Ее называли Умм ал-Кутат (Мать котов), поскольку около нее на верблюде всегда сидело пять или шесть котов». Автор никак не комментирует этот странный обычай, не располагая для этого дополнительной и весьма важной информацией. Появление старухи, окруженной котами, рядом с махмалем именно в Египте объясняется двумя причинами. Во-первых, одним из символов Сакины в Исламе является белый кот. Во-вторых, в Марокко во времена Э У. Лэйна существовал нищенский суфийский орден Хеддава, отличительной чертой которого являлось почитание котов, а неофитов ордена называли котятами. В этой же связи, безусловно, заслуживает внимания и поверие о том, что пророк Мухаммад почитал и любил кошек. Мистериальное значение образа кота/кошки в Древнем Египте, о котором знали мусульмане (илл.) и, видимо, сам Мухаммад, не замедлило закрепиться, как мы видели, в исламской эзотерике. А следовательно, и в суфийской поэзии. В поэзии знаменитого персидского поэта Хафиза мы встречаемся с выражением кот/кошка отшельника, аскета (гурба-е заРhид).
Особое отношение Пророка и мусульман к кошкам, ритуализация этого отношения и образная связь белого кота с Сакиной находит и еще одно, довольно неожиданное продолжение. Во время процесса над тамплиерами инквизицией был сформулирован довольно длинный список обвинений. Первые одиннадцать пунктов обвинения касались порицаемых связей тамплиеров с мусульманами и катарами, а с точки зрения инквизиции идолопоклонниками. Один из этих пунктов гласит: «А также, что они поклонялись некому коту, (который) порой появлялся перед ними во время их собраний». Если большинство обвинений инквизиции были надуманными, преследующими сугубо политические и меркантильные цели, то в случае с поклонением коту во время собраний тамплиеров пункт обвинения мог основываться на действительном положении дел. Тайные отношения тамплиеров с мусульманами, действительно, имели место, но важнее всего то, что Орден открыто и целенаправленно пытался восстановить соломонову традицию Храма, обосновавшись на его месте. Но это место было уже занято мусульманами и именно их святыни послужили тамплиерам началом их храмовой теологии. Тамплиеры, будучи посвящены в секреты основ храмового сознания иудеев и мусульман, не могли не знать о Шехине и Сакине, они не могли не знать и об образном воплощении божественного Присутствия в Храме - белом коте/кошке. Даже изощренному воображению инквизиции было бы нелегко внести в список обвинений столь странный мотив поклонения коту, попутно связав это с мусульманами. Изменить же окраску кота с белой на черную и связать это с традиционными европейскими стандартами демонологии, все это входило уже в непосредственные задачи инквизиции. Вернемся, однако, к мусульманским и основным сюжетам этой главы.
Отсылка махмаля к Каабе обогащается еще одним мотивом, поясняющим его функциональное назначение. Махмаль по преимуществу является вместилищем Сакины, незримого божественного Присутствия, символизируемого в одном из случаев сопровождающими его котами. Подчеркиваемый мотив божественного Присутствия еще раз отсылает в коранической суре «Ал-Фатх», где связь хаджжа и Сакины выражена однозначно.
Существенно дополняет сказанное мусульманское Предание об обретении Каабы под водительством Сакины. Согласно Корану Каабу построили Ибрахим (Авраам) и сын его Исмаил (2: 119, 121; 3: 90), но основы Дома воздвиг именно Ибрахим, им же вменяется в обязанность очистить Дом (таххира байти), по-видимому, место Дома. В Предании поясняется, что привела их к этому месту Сакина в образе двуглавой змеи. Она свернулась кольцом и повелела строить Храм на ней. Ибрахим и Исмаил не только построили Каабу, но являлись первыми из тех, кто совершил хаджж, к чему призывает Коран как дну из важнейших заповедей для «богобоязненных». Существует и еще одна шиитская версия VI имама Джафара, связывающая появление Каабы с образом Сакины. Изгнанного из Рая Адама, сопровождал на землю ангел Джабраил. Над ними появилось белое облако, тень которого очертил ногой Джабраил, что и стало периметром будущей Каабы. Следовательно, надо признать, что само понятие паломничества в сопровождении Сакины стоит у начала основания Храма, прото-хаджж совершается к еще не найденному и не отстроенному Дому. Паломничество типологически предшествует Храму как формальной данности, но не его идее. Местоприсутствие Храма должно быть найдено, для его поисков отправляются не просто в путь, но паломничество к еще не существующему Храму. А в целом понятия Храм, Сакина и паломничество составляют единое семантическое поле, характеризующее основания мусульманской теменологии.
Страницы
:
1
::
2
::
3
::
4
::
5
::
6
|
