|
|
История музыки
О ДОВЕРИИ ДМИТРИЯ ШОСТАКОВИЧА И КАПРИЧОС, РАЗЫГРАННЫХ ЕГО "ОТВЕТСТВЕННЫМИ" КОЛЛЕГАМИ В ДОСТОПАМЯТНОМ 1951 ГОДУ...
Автор: Любовь РУДНЕВА Город
: Москва Страна : Россия
Страницы
:
1
::
2
::
3
::
4
::
5
::
6
::
7
::
8
::
9
Теперь все это камланье звучит пародийно, но тогда его злокозненность была недвусмысленный.
Сохранившаяся стенограмма любопытна. Правку могли делать только "ценные кадры", но немогласные с ними и вовсе не учитывались. Некоторые неугодные "хозяевам" их мысли просто были выкинуты из текста. Так, уже в наши дни я недосчиталась двух третей собственного выступления, о котором скажу ниже.
Не сохранились и "примечательные" развернутые реплики – резюме из зала, которые по ходу некоторых выступлений в защиту сочинения должны были окоротить размышляющего. Чтобы он, так сказать, опамятовался... И я, в частности, это испытал сполна.
Так действовали, к примеру... Нестьев, который тогда, кажется, состоял а аппарате ЦК или в его активе, как принято было выражаться – "по части музыки". И увы, Тихон Хренников.
К сожалению, от нагромождения как бы на наших глазах декретируемых демагогических нелепостей не удалось спасти обсуждения ни замечательной пианистки Марии Юдиной, ни Татьяне Николаевой, ни Свиридову, которую попытался, не без некоторой дипломатичности, вывести обсуждение на другую, более достойную дорогу.
В тот вечер их голоса были просто проигнорированы. А Юдина так резко контрастировала и обликом своим, и размышлением своим вслух, и жестом, интонациями какому – то камланью хоровода судящих и редящих. Странно, казалось, не было разницы в обличениях объемной директивной дамы Ливановой, и "роняющего" свои резолюции М. Коваля, и мелким бесом, рассыпающего словеса и словечки Нестьева, и иже с ними. Все было запорошено сором того, что они, как говорится в просторечии, "толкали" безо всякого зазору.
Но если бы в зал вошел совсем сторонний посетитель и увидел Юдину – ее крупную фигуру в широкой темной одежде, ее лицо – и решительную речь ее услыхал, он бы догадался: перед ним личность. Художник.
Она сразу как бы предупредила, что говорит не только от себя, а от имени многих пианистов. И мне показалось, что это и было потребностью истинных музыкантов именно так заговорить, пытаясь возвести некую духовную плотину, чтобы приостановить мутный поток, который взбурлил, и вовсе не случайно, в этом зале.
Сказав о том, как велика потребность и необходимость именно в таком сочинении, она, глядя на дружину храбрую открытыми, бесстрашными стазами, откровенно определила: "Многое, что сочиняется, не живет. Потому что не наполнено глубоким содержанием, нет в этом мастерства, пафоса!
И мы, пианисты, бесконечно глубоко Дмитрию Дмитриевичу за эту работу благодарны... Птицу видно по полету! А оспаривать надобность полифонии – это просто детский лепет, о котором и говорить не стоит..."
Она же заговорила на том языке, на котором, быть может, никогда и не умели говорить радетели псевдоидейности, искреннем и по природе своей звучном, непосредственном.
Тут были и практические мысли о том, как важно сделанное Шостаковичем и для студентов консерватории – "Чтоб умели владеть инструментом"...
И вспомнилось мне, как старший друг Шостаковича Всеволод Мейерхольд придавал огромное значение тому, чтобы юные таланты шлифовались, исполняя именно высокие образцы искусства, именно в этом обретая себя...
Оценивая новое сочинение Шостаковича, Юдина сказала:
"Это просто подвиг!.. А если на некоторых товарищей это не произвело достаточного впечатления, то, может быть, тем хуже для них, и тут же заметила, отвечая Скребкову, лично оскробленному ироничночтью Desdur'ной, как выразился он: И если среди этих прелюдий и фуг есть некоторые карикатуры, так почему бы и нет? Может быть, некоторые из нас напрашиваются на то, чтобы на них были карикатуры. И несомненно, жизнь наша гораздо многообразней и богаче, чем рецепт Сергея Сергеевича (Скребкова. – Л.Р.). вы не можете написать ни одной прелюдии и фуги, а Дмитрий Дмитриевич написал".
Страницы
:
1
::
2
::
3
::
4
::
5
::
6
::
7
::
8
::
9
|
