|
|
Теория музыки
МУЗЫКАЛЬНЫЕ ЖАНРЫ И ЖАНРОВЫЙ АНАЛИЗ. часть 1
Автор: Вячеслав МЕДУШЕВСКИЙ Город
: Moscow Страна : Russia
Страницы
:
1
::
2
::
3
::
4
::
5
А теперь — некоторые примеры скрытой молитвенности.
Начало песни Шуберта «Первая утрата» (Erster Verlust): «Кто те дни (дни любви) вернет мне снова?» Вопрос как бы риторический. Но на пустой вопрос не напишется глубокая музыка. Сердце глубже ума, и чувствует, что есть на самом деле Тот, Кто может дать полноту жизни и любви. В ответ на ясновидение сердца и появляется псалмодическая интонация в мелодии и фактуре. Она поднимает сердце к тайной молитве и избавляет музыку от опасности уныния или безвольной душевной слезливости.
При замене четырехкратного звука с на рисунок опевания (с-b-c-des) музыка теряет в духовной крепости и собранности, становится сентиментально-размазанной.
Взглянем на молитвенно-восторженный романс Шумана “Как ландыш, ты прекрасна”. А.П.Чехов по первой фразе безошибочно определял, имеет ли смысл продолжать чтение. И в музыке шедевр часто виден с первой же интонации. В чем ее уникальность здесь? Текст романса полон молитвенного чувства (кульминационный звук романса не случайно выделяет слова “betend, dab Gott” — “молясь, чтобы Бог”). В музыке с первого же мгновения нас встречает единовременный контраст церковного происхождения: сосредоточенная псалмодическая речитация у фортепиано — и дление, протянутый звук в вокальной партии. Так задается установка духовно-молитвенной глубины. Дление завершается повтором звука (этот крохотный элемент псалмодии тем не менее успевает внести заметный вклад в общее ощущение молитвенной силы), а далее, в триольном движении — элемент распева, невматического пения, как движение сердца, зримо противопоставляемый строгости двухдольной псалмодии у фортепиано, словно бы момент томления. Но вот, наконец, главное открытие Шумана. Его мелодии поражают глубокой сердечной интимностью (“Шопен — совершенство, но Шуман эмоционально первозданнее” — Асафьев). Шуман впервые стал начальные интонации заканчивать рельефным отклонением — неслыханное новаторство: экспонируется жест “открывания сердца”. Вот откуда эффект интимности (intimus — внутренний). В контексте молитвенных средств тяготения сердца с несомненностью опознаются как восходящие, “вертикальные”, — не душевные только, но духовные устремления к Источнику всякой красоты.
В музыке молитвы и духовной сосредоточенности псалмодия проникает не только в мелодию, но и в другие голоса. Вспомним хор «Crucifixus» из Высокой мессы Баха. Тема basso ostinato основана на хроматически нисходящем движении (риторический прием passus duriuscukus — символ скорби, горя, смерти), но каждый звук повторяется, что создает эффект псалмодии. И мелодические фразы голосов хора псалмодичны в основе (но содержат в середине стонущий распев).
А вот фортепианная пьеса, прямо отсылающая к сердцевине богослужения, к евхаристической молитве: Sursum cordа (“ГорЕ имеим сердца”) Листа. Темповое обозначение maestoso, громогласное fff, гигантский объем звучания, охватывающий все регистры фортепиано, скачки на септиму в мелодии, ремарки molto accentuato, grandioso …— странна эта театральная страстность для православного сердца. Ведь не в буре Господь, а в “гласе хлада тонка” (3 Цар.19:12 — слав., точно передающее смысл древнееврейского текста). “Будем праздновать не пышно, но божественно, не по-мирскому, но премирно, не наш праздник, но праздник Того, Кто стал нашим”, — призывает св. Григорий Богослов, советуя для того не пресыщать зрения и слуха, избегать пронзительного “козлогласования” (Слово 38). “Горе имеим сердца” — призыв вознестись над чувственным, востечь смиренной верой к престолу благодати Божией. 6 Все же показательно: чего уж не смог избежать Лист при изображении духовной сосредоточенности, так это — псалмодической фактуры сопровождения!
Яркие примеры аккордово-фактурной псалмодичности в музыке нецерковной: “Для берегов отчизны дальной” Бородина (здесь псалмодична и мелодия), “Я не сержусь” Шумана (псалмодия принимает участие в развивающей части мелодии), небесное Адажио клавирного концерта Баха-Марчелло (возвышенная сосредоточивающая сила псалмодического сопровождения дивно сочетается с мелодическими фразами, возводимыми ввысь небесными тяготениями духа, а постепенное как бы импровизационное расцвечивание фраз символизирует воспламенение молитвенного восторга музыки).
Контекст 2. Псалмодическое начало в музыке любви
Дление образует скрытую силу псалмодии (чтения и пения на одной ноте) — от него-то и рождается обертон любви.
Псалмодия, в правильном ощущении церковных певцов и чтецов, — бисеринки слогов, нанизанных на светлый лучик непрерывности. Бисеринки вторичны. Первичен именно лучик дления, некой подспудной ровности и «сплошности». Он лишь внешним образом разрывается артикуляцией, движениями губ и языка, но внутренне, в вокальном звукоощущении, — сохраняется неколебимо, как основа и опора.
Романс Бородина “Для берегов отчизны дальной”. «Для берегов отчизны дальной ты покидала край чужой». Отчизна дальняя — Царство небесное. Возлюбленная умерла. Любящий ее герой романса говорит с умершей. Речь пронизана скорбью. Но скорбь эта не душевная, лирическая, а подтянутая, строгая, торжественная, сосредоточенная. Это почти траурное шествие. А где же здесь любовь? Она передается как некая непрерывная влекущая сила сердца, переносимая скрытым лучом в сокровенности псалмодии. Скрытый в псалмодии тянущийся звук — символ веры, которая являет собой связь души с Богом. Дление раскрывает душу, выводит ее из бесплодной сухой самозамкнутости в простор любви.
В гениальном Аллегретто 7 симфонии Бетховена эта связь раскрывается зримо и наглядно в динамике развития.
Вначале перед нами явная псалмодия в характере траурного шествия.
Но что делает Бетховен в следующей затем вариации? Псалмодию среднего голоса — превращает в дление. Интонация здесь — та же самая, что в романсе Бородина: основанная на опевании терции.
В последующих вариациях Бетховен использует тройной контрапункт. Он переставляет голоса. В третьей вариации, перед наступлением мажорной середины, дивная мелодия, родившаяся из псалмодии, звучит в верхнем голосе в первой и второй октавах у скрипок — необыкновенно тепло и светло — настолько светло, что дальше музыка не может уже оставаться в минорной тональности и вспыхивает спокойным мирным светом мажора.
Выделение дления из псалмодии рождает яркий смысловой эффект: внутри молитвенной сосредоточенности духа расцветает любовь, песнь сердца. Откуда взял Бетховен эту логику? Как и всегда в высокой музыке — с Неба. Здесь — отражение духовной действительности: осветление и утепление молитвы милостью Божией.
6 По объяснению “Полного церковно-славянского словаря” протоиерея Г. Дьяченко (М.,1993, с. 129).
Страницы
:
1
::
2
::
3
::
4
::
5
|
