|
|
Портреты
ВОСПОМИНАНИЯ ОБ УЧИТЕЛЕ...
Автор: Сурая АГАЕВА Город
: Baku Страна : Azerbaijan
Страницы
:
1
::
2
::
3
В процессе исследования рукописей Абдулгадира Мараги были обнаружены уникальные документы – указы правителей, восхваляющих талант музыканта, а также автобиография в стихах, написанная Мараги в конце своей жизни. Л.Керимов был первым автором, опубликовавшим факсимиле «Автобиографии» и перевод этого ценного источника. В статье отмечалось, что изучение этой рукописи, оригинал которой хранится в библиотеке Топкапы Сарайы (Стамбул), позволило уточнить многие важные факты не только биографии, но и творчества выдающегося ученого-музыканта (Л.Керимов, С.Агаева. Автобиография в стихах Абдулгадира Мараги. Известия АН Азербайджанской ССР, Серия литературы, языка и искусства,1975, № 4, с.119-127).
Посвящая свое непродолжительное свободное время любимому занятию – чтению и перечитыванию произведений средневековых поэтов Азербайджана и Ирана, исторических книг и толковых словарей прошлых веков на тюркском, арабском и фарси, Л.Керимов сталкивался с многочисленными музыкальными терминами, именами известных музыкантов того периода и их биографиями. Дело в том, что в далеком прошлом, раздел о музыке был необходимой составной частью различных философских и математических научных трудов, исторических хроник и энциклопедий, а музыкальная эрудиция восточных поэтов-классиков, их знание теории музыки позволяла выражать свои взгляды и создавать поэтические образы, используя музыкальные термины своего времени. Это был ценный материал по истории восточной музыки, который привлек внимание Лятифа Керимова. Встречающиеся термины и их разъяснение он выписывал на отдельные листочки, в качестве материала для будущей книги – словаря восточных музыкальных терминов прошлых веков.
Однако, будучи самокритичным и скрупулезным ученым, Лятиф Керимов считал, что для придания словарю профессиональный с точки зрения музыкальной науки характер, необходимо расширить краткие историко-литературные разъяснения, добавив к ним, по возможности, специальные музыкально-теоретические сведения, почерпнутые непосредственно из первоисточников - средневековых трактатов музыке Фараби, Хорезми, Ибн Сины, Нишапури, Урмави, Ширази, Мараги, Джами, Ахмедоглу, Кантемира, других авторов прошлых веков. Предстояла огромная работа, для выполнения которой ему нужна была помощь профессионального музыковеда, владеющего восточными языками, разбирающегося в рукописях и особенностях средневековой науки о музыке. Однако отсутствие в тот период музыкально-востоковедческой специализации, а также нежелание молодых музыковедов «забираться в дебри» средневековья, осложняло осуществление этого плана.
В1972 году в связи с необходимостью работы сотрудников отдела музыкального искусства с архивными материалами, написанных арабским шрифтом, Лятиф Керимов, по просьбе дирекции Института, стал вести занятия в отделе музыки по изучению старинного алфавита и персидского языка. Несмотря на загруженность, Лятиф Керимов проводил занятия неторопливо и внимательно. Надежда, что в дальнейшем кто-то из сотрудников реализует его мечту - займется исследованием средневековых трактатов о музыке Азербайджана, и в частности трактатов о музыке Абдулгадира Мараги, не оставляла его. Безусловно, осуществление этой идеи было сопряжено с большими сложностями. Ведь на занятиях в музыкальном отделе только начинали изучать азы современного персидского алфавита и языка. А трактаты Мараги написаны на языке фарси 600 летней давности со специфическими для того периода лингвистическими и терминологическими трудностями, изобилуют музыкально-теоретическими рассуждениями, схемами и таблицами. Более того, имеющийся материал представлял собой трудночитаемые фотокопии или микрофильмы рукописей, а не современные издания с современной транслитерацией.
Лятиф Керимов заметил мой особый интерес к изучению языка и восточной культуры. Возможно это было заложено во мне генетически, ведь мой дед – ученый языковед и литератор, первый директор Института языка Академии наук Азербайджана Мирбабаев МирЮсиф был также одним из первых авторов персидско-азербайджанско-русского словаря. Так или иначе, поступив в аспирантуру, я, по совету Лятиф-муаллима, взяла тему, связанную с изучением трактатов о музыке Абдулгадира Мараги. Установленные сроки написания дисертации, определили и нестардатный, скоростной метод изучения языка – чтение и осмысление непосредственно текста трактатов с одновременным выявлением особенностей письменности рукописей. Наши индивидуальные занятия, проходившие в служебном кабинете Лятиф-муалима, нельзя было назвать «уроками» в их академическом смысле. Это были скорее длительные беседы (прерываемые его служебными делами) на самые разнообразные темы: средневековой поэзии, изобразительного искусства, мугамного исполнительства, рассказы о собственном орнаментальном творчестве и т.д. Мне посчастливилось неоднократно присутствовать во время бесед об особенностях поэтического размера аруз, происходивших между Лятифом Керимовым и его другом, известным арузоведом профессором Акрем Джафаром. Чтение на память стихов, легкость и остроумие отличало их дискуссии.
Параллельно с изучением специфики музыкальной науки средних веков и написанием диссертации, я включилась и в работу над словарем. Интересны и поучительны были рассказы Лятиф-муаллима о методе его работы по сбору информативного материала. Большая личная библиотека отражала широкий спектр его научных интересов. Рассказывая о своей библиотеке, он обращал мое внимание на то, что книги не только не были "декором" книжных полок или просмотрены наспех, но они были прочитаны и изучены самым тщательным образом. Об этом свидетельствовали пометки на страницах: "ковер", "орнамент", "музыка", "миниатюра", то есть обширная информация была систематизирована по разным областям науки и искусства, выписана и хранилась в соотетствующих папках.
Прежде всего, Лятиф-муаллим хотел, чтобы я занялась обработкой собранного им материала по музыке. Дело в том, что хотя писал он на азербайджанском языке, но многие его пометки, выписки были написаны старым стилем – арабским алфавитом – так ему было легче и быстрее выражать свои мысли, чем на кириллице. Эту, написанную большей частью от руки, на небольших листочках информацию, практически черновики, надо было прочесть, отредактировать, переписать на кириллицу и перевести на русский язык. Почему на русский? Не только и не столько потому, что в тот советский период русский язык был официальным, общегосударственным языком. А потому, что, по мнению Л.Керимова, именно на русском языке этот труд мог быть доступен самому широкому кругу читателей, и именно с русского языка, в тот период, были большие возможности перевода книги на иностранные языки. Другой этап в работе над словарем, возложенный на меня , был связан с написанием теоретического материала. Включение этого материала требовало кропотливого и длительного исследования самых разных восточных музыкально-теоретических трудов с 9 по 19 века. Нужно было выявить наличие того или иного музыкального термина и изменения в его толковании. Кроме того, нельзя было обойти и современые публикации на русском и европейских языках о традиционной музыке Востока. Важно отметить, несмотря на большую занятость в сфере орнаментального искусства, у Лятиф-муаллима никогда не возникало сомнений по поводу возможности осуществления такого долгосрочного «музыкального» плана. Невероятная трудоспособность, разносторонность интересов, чувство юмора и любовь к жизни помогали ему преодолевать трудности и с оптимизмом смотреть в будущее. Но сильные переживания в связи с потерей в тот период родной Шуши, трагические события января 1990 года существенно подорвали его здоровье, надолго отсрочили издание словаря, оставили многие вопросы без ответов.
Страницы
:
1
::
2
::
3
|
