|
|
Культорология
РАЗВИТИЕ ДЕКОРАТИВНОГО И МАРГИНАЛЬНОГО РИСУНКА В 16 И 17 ВЕКАХ.
Автор: Лала МАМЕДОВА Город
: Baku Страна : Azerbaijan
Страницы
:
1
::
2
Судя по составу представленных и охарактеризованных в общих чертах наиболее семантически важных персонажей – небесных земных и существ подземного, «нижнего» мира, в рамках миниатюр отображен трехступенчатый «вертикальный срез» картины мироздания, как говорили Низами и Омар Хайям – «от луны до рыбы», от солнечного светила до существ фантастического «нижнего мира». Они же – символы смешения разновременных народных культов, цивилизаций и религий, причем в каждом из регионов исламского мира – в своем, неповторимом сочетании образов и тем, с широкой амплитудой значений – от космологических до религиозно-философских и мифо-поэтических.
Можно отметить бесконечность композиции, которая не имеет выраженного начала и конца, и в этом плане символизирует бесконечность круговорота жизни. Смена планов бытия – от крылатых персонажей небесного мира и пылающего золотом дневного светила – к земным труженикам, в поте лица зарабатывающим свой хлеб насущный (здесь – сценки пастьбы скота, охоты, приготовления еды, езда по караванным дорогам и пр.), размышляющим о жизни, тянущимся к Знанию, Истине (сцены с чтением книг, бесед), к миру животных с их борьбой за существование (сцены нападения хищников на травоядные жертвы). Изображение змеи, ползающей в подземелье или охотящейся за птенцами в гнезде, - символизирует путь движения от микрокосмоса к макрокосмосу. Это метод постижения мира в его единстве и красоте, разнообразии и разрозненности его явлений, с полюсами света и мрака, острыми противоречиями. Как считали суфии, «существование добра и зла среди человечества и других существ бытия доказано давно, но вполне ясно, то они смешаны между собой изначально и содействуют движению вперед. И так они смешаны между собой, что невозможно разом различить их». Неоднократное повторение фигуры верблюда – намек на вырисовывающийся образ упомянутого выше каравана земной жизни.
Все изображения либо утоплены в растительно-цветочном узоре, либо разделены на сегменты, объединяющие их в одно целое элементы пейзажа, дерева и иной растительности, холмистой грядой. В иранской рукописи обволакивающий растительный узор довольно густ, создавая ощущение тесноты. Он не имеет традиционного, строго упорядоченного развития, скорее, подчинен свободному композиционному объединению изображенных существ, фигур, вовлекая их в единую панораму бытия. В этой целостной знаковой системе сжато и образно, языком форм и символов раскрывается понимание многообразной связи человека и окружающего мира, космоса, символизируется единство частей и неразрывности всего мироздания. Художник пластическим языком из определенных формул и устойчивых мотивов, сложившейся особой техникой «плетения» творческой мысли отражает свое видение времени и мироздания своей эпохи, ее атмосферу. Подобное понимание было связано с духовными запросами общества и человека.
Как известно, духовные приоритеты исламского общества развитого и позднего средневековья были связаны с идеей суфийского совершенствования (для спасения) человека, на пути к достижению которого глубокая концентрация мысли служила выработке своеобразного языка. Найденный прием широких изобразительно-декоративных обводных рамок вокруг миниатюры, видимо, сложился и определенной связи с общей художественной атмосферой позднесредневековой культуры региона, сформировавшегося общего умонастроения, утонченности нравов и быта высших слоев общества и его интеллектуальных представителей. К середине ХVI в. уже расцвел новый стиль общения и самовыражения, когда изощренные, суфийские идеи выражались в нагромождениях в литературе странных и редких слов, среди необычных сравнений, метафор. Поэты буквально охотились за смыслом, называя свое творческое «плетение словес» поисками и нахождением смысла. Как и поэты, художники оказались вовлеченными в эту «охоту за смыслом». В ряде активно писавшихся, в ХVI-ХVII вв. художниками трактатов об их творчестве подтверждается это стремление как свидетельство достижения высокого уровня мастерства. Так, известный тебризский поэт и талантливый художник Садик-бек Афшар (ХVI – начало ХVII в.) в трактате «Канон изображений» одобрительно отозвался о работе другого прославленного коллеги-художника, что он «путь изобразительности настолько прошел, что от формы к смыслу дорогу нашел».
Значит, художники сознательно применяли определенную «тайнопись», не сразу видимую, но насыщенную иносказанием. Для расшифровки такого языка нужно было дать «простор птице своей мысли». Намеками, аллегориями в составе мотивов подсказывается метод расшифровки изображенного – от индивидуального опыта к универсальному. При этом исключается единственно «правильное» истолкование зашифрованного смысла данного изобразительного приема, которое возможно лишь в русле ощущения общего направления течения мысли. В приеме «вуалирования мысли» работает тонкая, порой неуловимая игра значениями использованных полисемантичных образов, дающая возможность широкой интерпретации. Этот прием активизирует воображение зрителя, вынуждает его «достраивать» опущенный смысл, исходя из собственного кругозора, религиозных и философских убеждений.
Так в единстве с Природой, в единении с правдой этого мира, в добрых делах и познании ищущий человек найдет свой путь к истине, и очевидно, именно в таком ключе и направлении можно понимать принципиальную установку на многозначный смысл предложенного художниками региона ХVI-ХVIII вв. нового и элитарного художественного приема – широких изобразительно-декоративных рамок вокруг миниатюр.
Художники-позолотчики в это время также проявляли большое искусство. Они не только орнаментально отделывали поля и начальные страницы рукописей, но и украшали их изобразительно-декоративными мотивами. Таким мастером-иллюминатором и художником-миниатюристом был Мирза-Али Тебризли, работавший в художественных местерских при шахской бибилиотеке Тахмасиба I. Из других мастеров-илллюминаторов известно имя Мухаммеда-Али Тебризи – ученика прославленного Хасана Багдади. У последнего обучались искусству орнаментовки-позолочения также художник-миниатюрист Сиявуш-бек и позолотчик Мухибб-Али Тебризи.
Из переплетчиков ХVI в. наиболее известными были: Саххаф Касум-бек Тебризи, его ученик Мирза-бек Тебризи, а также сын и ученик последнего Мухамед-Заман Тебризи. Их переплеты представляют собой образцы искусства и технологии этого вида художественного ремесла.
В декоративном убранстве наиболее значительных азербайджанских рукописей ХVI в. постепенно возрастает красочное оформление, что отвечало вкусу господствующего сефевидского общества, требующего пышности и красочной звучности всех окружающих его предметов обстановки. Рукописная книга как своеобразный предмет быта тоже должна была по внешнему виду гармонировать с остальной обстановкой зажиточной части общества, тяготеющего к роскоши. По сравнению с убранством страниц ранних рукописей светского содержания, переписанных в Азербайджане в ХIV-ХV вв. в отличающихся скромностью отделки фронтисписов, унванов и переплетов, оформление всей рукописи в ХVI в. было весьма декоративным. В это время мя позолота в сочетании с лазурью и другими яркими красками украшает не только первые заглавные листы и концовки литературных произведений, но применяется и на полях всех страниц рукописи, проникая часто и между их строками и колонками.
Наряду с тенденцией к пышности в оформлении рукописей обогащаются и художественно-технические приемы иллюминирования их страниц; развивается, например, техника розбрызга золотой шллыо39, применяются крапы жидким и листовым золотом, появляются новые методы отделки полей страниц: так называемые «таширсази» — линейно-графический прием украшения и «акс-сази» — силуэтно трактуемые декоративные мотивы в виде изображений различных диких животных, птиц, деревьев, цветов и кустиков. Все эти художественно-технические особенности убранства страниц рукописей можно наблюдать на конкретном материале — списках произведений светского содержания. Как характерную из доступных нам рукописей, созданных в XVI в. в Азербайджане, рассмотрим «Шах-намэ» (1524), переписанную в Тебризе Мухаммедом Хареви почерком «насталиг»
Наиболее характерный прием оформления рукописи в сефевидский период в Азербайджане – экземпляр «Хамсе» Низами 1539-43 гг., переписанный в Тебризе придворным каллиграфом Шах-Махмудом Нишапури для Тахмасиба 1.Рукопись выполнена на 396 листах большого формата лощеной бумаги цвета слоновой кости мелким и ровным «насталиком».
Широкие поля страниц этой рукописи украшены изобразительным декором золотом в два тона, второй слегка зеленоватый. Мотивы украшений — силуэтные изображения различных животных и птиц среди листвы деревьев и цветов. Элементы декорировки полей на каждом листе разные, хотя мотивы их иногда повторяются. В некоторых случаях декорировка строится па симметрично повторяющихся силуэтах цветов и животных, но композиция их всегда свободная и отличается разнообразием. Нередки сцепы, где у стройных кипарисов и цветущих деревьев изображены в различных позах и движениях птицы и животные. Лисицы, зайцы, олени, медведи и обезьяны показаны либо в состоянии покоя, либо резвящимися, причем дикие животные дерутся или пожирают один другого, часто львы, тигры или леопарды нападают на антилоп или быков, а соколы сбивают цапель в воздухе. Среди реальных животных имеются и изображения фантастических существ, заимствованных, может быть, из китайского искусства и переработанных на свой лад, таких, как дракон, феникс и животные с пламеобразными крыльями.
В этом весьма роскошном экземпляре «Хамсэ» всего 17 миниатюр, из которых 14 современны рукописи, а три остальные выполне-нены в XVII в. художником Мухаммед-Заманом. Современные рукописи миниатюры выполнены шестью ведущими придворными художниками: Мир-мусеввиром, Ага-Миреком, Султан-Мухаммедом, Мир-зой-Али, Музаффар-Али и Мир сейид-Али.
Все миниатюры этого экземпляра рукописи отличаются яркой декоративностью и богатым мажорным колоритом, изяществом и повс-ствовательностью композиции, непревзойденным мастерством исполнения.
Страницы
:
1
::
2
|
