|
|
Теория музыки
МУЗЫКА КАК ПАМЯТЬ КУЛЬТУРЫ И КУЛЬТУРА ПАМЯТИ
Автор: Ольга НАЗАЙКИНСКАЯ Город
: Moscow Страна : Russia
Страницы
:
1
::
2
::
3
::
4
::
5
::
6
Секретами памяти, ее механизмами интересовались уже в античные времена (см. 21, Блюм, 1969). Более того, уже тогда существовала хорошо разработанная мнемотехника, которая позволяла существенно улучшать мнемические способности. Античная мнемотехника была тесно связана с высокими требованиями, которые предъявлялись к ораторскому искусству и его представителям. Большое внимание поэтому уделялось методам запоминания связного словесного текста. Хотя изобретение мнемотехники античные авторы приписывали Симониду, жившему в 556 — 468 годах до Н.Э., есть основания предполагать, что отдельные элементы этой системы были известны ранее и возможно опирались на различные техники памяти, возникшие на Востоке.
Во всяком случае в античных источниках встречаются упоминания об иудейской мнемотехнике Sinsang, применявшейся при заучивании талмуда, о халдейской мнемонике, использовавшей распевание текста для его запоминания. Собственно античная мнемоника в более или менее детализированном виде описана в трех основных источниках: Цицерон — De oratore, Квинтилиан — Institutio oratoria, и анонимный трактат — Auctor ad Herennius.
Основу античной мнемотехники составляют правила установления ассоциативных связей между запоминаемым текстом и зрительными образами. Ассоциации могут носить как смысловой, так и фонетический характер. Наиболее интересным здесь оказывается то, что особую роль античные мнемисты отводили тем зрительным образам, которые в дальнейшем служили «кодом» запечатленной информации. Можно сказать, что применялась двойная система кодирования. Во-первых, для предполагаемых зрительных образов готовились пронумерованные и строго по правилам расположенные в пространстве так называемые «места» (topo? — топосы) «Местами» могли служить хорошо известные районы города и их разнообразная архитектура. «Места» должны быть приготовлены в достаточном количестве, должны быть наглядными и простыми, четко отграниченными друг от друга (например, проемы между колоннами, разные комнаты в доме и т.д.), разнообразными, достаточно обширными, расположенными на расстоянии друг от друга, не слишком светлыми, но и не затемненными, и, наконец, малопосещаемыми.
Требовалось твердое знание порядка места (применялось маркирование каждого пятого места, соблюдалось правило обхода мест против часовой стрелки). Приготовленный таким образом ряд мест существовал, разумеется, не реально, а в памяти мнемониста.
Во-вторых, после хорошего запечатления системы мест можно было приступать собственно к запоминанию текста, запечатлению отдельных вещей, имен. Это была уже операция размещения. В ряд мест по порядку помещались такие мнемонические картины, которые заменяли в памяти запоминаемые имена, ситуации, предметы и т.д.
Для образования «картин» также существовали определенные правила, которые в общем сводились к требованию конкретности, необычности, субъективности, наглядности.
Современному человеку, желающему развить и усовершенствовать свою память, античная мнемотехника может показаться чересчур громоздкой. Однако надо иметь в виду, что эта техника, по видимому, имела под собой прочную естественную, природную основу. Античные источники и более поздние изыскания позволяют предположить, что, во-первых, у античных народов, по сравнению с современными людьми, была гораздо более развита зрительная память, а именно на нее и опирается мнемотехника, а во-вторых, многие мнемисты в те времена опирались на эйдетическую память, которая тогда еще была возможно более распространенным явлением. Античные трактаты свидетельствуют о полемике между приверженцами искусственной и натуральной памяти.
Для нас в античной мнемотехнике наиболее привлекательным и интересным оказывается тесная взаимосвязь мышления и образной памяти, принципов наглядности и эмоциональной окрашенности, которые свидетельствуют о достаточно раннем осознании динамичного творческого характера мнемических процессов. Интересно и то, что тренировка, развитие памяти понимается античными мнемистами как высокое искусство, глубоко родственное поэзии, живописи, архитектуре. Сам процесс запоминания, по существу, становился творческим актом.
Античная мнемотехника использовалась и исследовалась еще в эпоху Средневековья. Новое время оттеснило ее на задний план. Начиная с XIX века память становится объектом психологического, научного анализа. Ставится задача расчленения ее на элементы, процессы, виды.
К основным явлениям памяти относятся: запечатление следов или запоминание, сохранение и воспроизведение. .каждое воспроизведение свидетельствует о сохранении, но не каждое сохранение проявляется в воспроизведении. Противоположно направленным процессом является забывание. Оно неоднородно. Если абстрагироваться от различного рода патологических амнезий, то это явление носит в определенных отношениях позитивный характер. Забывание означает вытеснение образов из кратковременной памяти в долговременную, что обеспечивает концентрацию внимания, последовательность мышления. Забывание означает также невозможность «всплывания» следов из долговременной памяти, то есть оттеснение в латентную память того, что неактуально для деятельности сознания в данное время. Если принять гипотезу У. Пенфилда о сплошной ежесекундной записи всех психических процессов в скрытой памяти, то последняя хранит не только обобщенные, переработанные представления, которые могут всплыть во внезапных реминисценциях, но и эйдетические зрительные, слуховые, синкретические образы, место которых в активной зоне долговременной памяти заняли образы представления, доступные для воспроизведения благодаря тому, что они были обработаны, сопоставлены с уже имеющимися в памяти представлениями, свернуты в схему, перекодированы еще в процессе восприятия в сенсорном регистре памяти.
Так, если человек не может в деталях припомнить услышанное когда-либо музыкальное произведение и его представление об этом произведении носит чрезвычайно обобщенный характер, то одновременно в латентной, скрытой, неосознаваемой памяти этого же человека — по гипотезе «сплошной записи» — хранится наглядный эйдетический образ услышанного. Причем этот образ не тождествен тому по видимости детальному представлению, которое возникает в результате заучивания наизусть или быстрого «непроизвольного» запоминания во всех подробностях. Подобное представление все равно является результатом обобщения, оно лишь систематизировано и зашифровано таким образом, чтобы на его основании оказалось возможным воспроизведение (внутреннее, либо с участием моторных внешних процессов). Эйдетические образы, напротив, лишены обобщенности. Они весьма конкретны и их воспроизведение может быть только механическим повторением запечатленного.
Эйдетическую память (отвлекаясь теперь от теории «сплошной записи») можно рассматривать в качестве исторически исходной для человека. Как «доопосредованная» память она обладает свойством синкретичности.
В опосредованной памяти, тесно связанной с процессами логического мышления, выделяются две стороны, или два уровня: аналитический и синтетический. По видимому, следует дифференцировать исключительные способности к запоминанию и, в частности, феноменальную музыкальную память по природе: в основании одних случаев неординарности мнемического дара может лежать синкретическая форма памяти. В основании других, напротив, — высокоорганизованная синтетическая.
Механизмы памяти разнообразны: это и ассоциации по сходству, контрасту, смежности, и выделение смысловых связей, и системы перекодировки информации (например, из слуховой, зрительной, образной — в вербальную). Совершенно ясно, что практически все эти механизмы работают и в сфере музыкальной деятельности, что, так или иначе осознается самими музыкантами и применяется на практике.
Страницы
:
1
::
2
::
3
::
4
::
5
::
6
|
