Начальная страница журнала
 
Архив

 

Теория музыки


ПОЭТИКА МУЗЫКАЛЬНОЙ МИНИАТЮРЫ

Автор: Евгений НАЗАЙКИНСКИЙ                  Город : Moscow  Страна : Russia
Страницы : 1   :: 2   :: 3   :: 4   :: 5   :: 6

       Оно во многом объясняет, почему миниатюра значительно раньше была художественно освоена в живописи, графике, скульптуре, прикладном искусстве, где ее развитие, совершенствование ее средств не были связаны с необходимостью преодоления психологических барьеров восприятия, разделяющих разномасштабные композиции. Естественно поэтому, что история музыкальной инструментальной миниатюры гораздо короче ее предыстории, как и «география» значительно скромнее «космографии» миниатюры, охватывающей все виды искусства и даже выходящей за пределы собственно художественного круга. В европейском музыкальном искусстве малые формы существовали издавна, но миниатюра появилась лишь на весьма зрелой ступени эволюции.

       Уже поэтому необходимо подключение фактов культурно﷓исторического контекста, ибо невозможно понять ни сути, ни достижений, ни всего богатства музыкальной миниатюры без знания ее прототипов, аналогов, предшественников и спутников.

       Рождение миниатюры в музыке знаменует собой особый этап развития музыкального мышления, нахождение таких способов и средств музыкального формования, при которых преодолевается неоднородность временных свойств малых и больших форм. Многие из этих средств и способов обнажают глубинную связь музыкальной миниатюры с произведениями других видов искусства, с аналогами из других сфер, и уже поэтому целесообразно на последних остановиться. Во всех них, так или иначе, проявляют себя родовые черты формы, содержания, функциональной предназначенности миниатюры.

       Имя жанру дали известные уже в глубокой древности цветные иллюстрации в рукописных книгах. Это были не только изящные небольшие рисунки, но и украшения, заставки, искусно декорированные инициалы. Выполнялись они красками, например гуашью и акварелью1. Естественно, что, входя как часть в более крупное целое, в книжную страницу, миниатюры были невелики по своим масштабам, хотя существовали, конечно, и исключения2. Уступив место гравюре в печатной книге, миниатюра все же передала ей свои родовые особенности, масштабные ограничения и иллюстративные функции. Как и рисунок в Евангелии, в древних книгах, в средневековых рукописях, гравюра опиралась в своем значении на словесный текст, выполняла в нем прикладную функцию иллюстрации, украшения, толкования, знака ценности. Но и отделившаяся от книги миниатюра все же некоторое время продолжала нести на себе печать генезиса. Книжная миниатюра постепенно отпочковалась от первоначального контекста, отдала свои достижения живописной, изобразительной, выполняющей автономные художественные функции. Постепенно утратили связь с книгой восточные миниатюры, представлявшие собой жанровые сцены, портреты. Вместе с тем, они, так же как и собственно книжные миниатюры, характеризуются декоративным изяществом, техническим совершенством, тонкостью выполнения, узорчатостью и довольно высокой степенью условности. При этом их автономность сочетается все же с достаточно ощутимым тяготением к контексту, реализующимся в разных формах — иногда в виде объединения миниатюр в более крупные циклы, иногда в виде подчинения бытовой функции.

       Тут — в двойственности, амбивалентности, мы и сталкиваемся с одной из наиболее замечательных специфических черт жанра.

       Двойственность можно обнаружить почти во всех разновидностях живописной, изобразительной миниатюры, причем проявлялась она с самых разных сторон. Так, портретная живопись малого формата фиксировалась не только на специально предназначенном для художественно автономной функции материале — на картоне, бумаге, кости, пергаменте, фарфоре, металле, соответствующим образом оформленном, но нередко — на предметах бытового назначения — перстнях, табакерках, пудреницах, часах и т.п.

       Двойственность сказывалась и в том, что миниатюрой занимались как ремесленники, так и художники﷓профессионалы высокого ранга, например Г. Гольбейн, О. Фрагонар, В. Боровиковский.

       Еще более важно проявление двойственности в форме и в содержании миниатюры.

       С одной стороны, рисунок выполняет функцию иллюстрации и потому представляет собой отображение реально существующих или вымышленных персонажей, вещей, событий, пусть даже имеющих символическое, аллегорическое значение. Так, главный образ в иранских миниатюрах времени их расцвета (XIV﷓XVI вв.) — это образ райского сада. Они не имели прямого отношения к религии, а чаще всего были связаны с различными легендами, сказаниями исторического характера. Несомненно их символическое значение — воплощение идеи о мире как прекрасном, почти сказочном, но преходящем бытие.

       С другой стороны, миниатюра может выполнять чисто декоративную функцию — функцию геометрического украшения, лишь отдаленно связанного с формами природы, жизни. В своих декоративных формах книжная миниатюра заимствовала технику орнамента, например пальметки или арабески. Примечательно, что искусство арабесок получило отражение и в музыкальных миниатюрах. Арабеска — это ранний вид восточного орнамента, основанный, как и греческая пальметка, на обобщенном отражении растительных форм. В греческом орнаменте лепестки достаточно ясно разграничиваются и ритмично чередуются. В арабеске же изображения листьев, лепестков, стеблей переплетаются, могут находить друг на друга, сталкиваться, запутывать глаз. В художественно﷓эстетическом отношении важно, что возникает ощущение зыбкости, неясности, сочетания реального и ирреального. Узоры лепестков узнаются и как таковые, и в то же время напоминают причудливые очертания знаков арабского письма. Изображение выступает на темном фоне как сплетение светлых линий и полос, но темные проемы и сами напоминают по форме листья или лепестки. Это способствует амбивалентности фона и рельефа. Возникает неопределенность, мерцание, беспокойный пульс переплетений, что создает известное напряжение в восприятии орнамента.

       Связь миниатюры с орнаментом не случайна. Она свидетельствует не только о принадлежности миниатюры и орнамента к одному виду искусства — изобразительному, но и об их известном функциональном подобии, в частности, об особо тесном сплетении, согласовании, а иногда о противоборстве собственно художественной функции и функции прикладной.

       Последняя особенно ясно выступает в миниатюре как художественной форме бытового предмета. Множество разновидностей миниатюры мы находим в декоративном искусстве: узоры, вышивки, предметы быта, имеющие малый формат (гребень, ложка, карманное зеркальце, пряжка и т. п.), детские игрушки и предметы для взрослых игр, монеты, почтовые марки, украшения. В прикладной сфере происходит освоение разных функциональных особенностей и эстетических свойств миниатюры, что потом отразится и на собственно художественном жанре миниатюры.

       Соотношение художественной и прикладной функций здесь выступает достаточно ярко и противоречиво, обнажая самые различные грани. Нередко действует принцип автономии разных функций, так как смысл изображения обычно лишь косвенно связывается с прикладной функцией украшенного художником предмета. Последний может попеременно выполнять функцию утилитарную и эстетическую (как мейссенский фарфор на красиво сервированном столе или в застекленном шкафу — серванте).

       О природе миниатюры говорят ее аналоги из художественных ремесел — медальоны, фигурки из дерева, искусно разрисованные игральные карты. Кстати, именно в этой сфере выявляется действие еще одного, чисто технического, гена миниатюры — сами размеры большинства бытовых предметов ограничивают художника техникой малых форм. Физическая, масштабная, телесная доступность бытовой миниатюры, ее соизмеримость с ладонью обеспечивает ей такие свойства как тяготение к объединениям в серии, комплекты, наборы, а также — символичность и метафоричность. Чем меньше вещица, тем ближе она к «подлиннику», то есть к идее вещи. Она ближе и к человеку, как духовному и телесному существу (находится у человека под рукой, на груди, в кармане). Соизмеримость миниатюрной вещи с человеческой ладонью обеспечивает, во﷓первых, ручное оперирование символами, во﷓вторых, метафоричность самого действия («хожу конем», «бью королем»). Метафоричность как уподобление бытового действия какому﷓либо сакраментальному или ритуальному акту проявляется в использовании миниатюр в магических обрядах заклинания, но также в сугубо бытовой ситуации, например в раскалывании орехов с помощью художественно оформленных щипцов, проделавших однажды поразительный путь метаморфоз от бюргерского кухонного Щелкунчика к сказке Э. Т. А. Гофмана и балету П. И. Чайковского.

       В бытовой миниатюре проявляет себя столкновение отображающего и отображаемого, материала и рисунка, требований, предъявляемых к форме прикладным назначением и задачами художественного порядка. Многие из этих противоречивых внутренних свойств, как мы увидим далее, получили отражение и в музыкальной миниатюре.

       Наиболее близкими музыке являются разновидности жанра миниатюры в поэзии, литературе, народном поэтическом искусстве, а также в других видах искусства, связанных с временным измерением, особенно там, где используется и сама музыка — в танце, песне, опере, балете.

       Прототипов художественной миниатюры немало и в обычной речи — краткая одноколенная поговорка, пословица — афористическое речение, как правило, двухколенной формы, «крылатые слова» — яркие, легко запоминающиеся фрагменты художественных текстов, стихов, песен («хоть видит око, да зуб неймет», «служить бы рад, прислуживаться тошно»). Они остаются в живой речи и в народной памяти не случайно. В них собирается мудрость, значимое, важное для человека знание.


1 Заметим, что, хотя слово миниатюра по своей этимологии очень узко и восходит к названию красок (латинское minium — сурик, киноварь), понятие, обозначаемое им, напротив, отражает одну из весьма общих жанровых характеристик, не зависящих от природы художественного материала. Для анализа музыкальных миниатюр, кстати, важно и случайное сходство термина со словом минута, указывающее на масштаб времени (итал. minuto — мелкий, minuteria — мелочь, ювелирное изделие)

2 Таковы древнерусские миниатюры из рукописных церковных книг, подчас очень крупные по размерам, едва ли не на листах in folio (например, в Ярославском музее). Эти изображения являются миниатюрами по составу красок и технике выполнения.


Страницы : 1   :: 2   :: 3   :: 4   :: 5   :: 6

     ©Copyright by MusigiDunyasi
 

 

English Начало Написать письмо Начальная страница журнала Начало страницы