|
|
Диалоги о культуре
ЭПИСТОЛЯРНЫЙ ДИАЛОГ С ШАРИФОМ ШУКУРОВЫМ
Автор: Анна АМРАХОВА Город
: Баку Страна : Азербайджан
Страницы
:
1
::
2
::
3
::
4
::
5
::
6
::
7
::
8
- Анна Амрахова: В последнее время повсеместно усилился интерес к суфизму. Чем Вы это объясняете?
Шариф Мухаммадович: Обострение интереса к суфизму полностью связано с тем, как общество в разных странах и в определённые периоды своего исторического развития, чаще - переломные, - обращается к мистике, к оккультизму. Но это обращение, как правило, повсеместно носит поверхностный характер. Для того чтобы заниматься суфизмом или исихазмом, - нужно быть суфием или исихастом по-настоящему, т.е. нужно пройти Путь. Ведь что такое суфий? Это знаток Шариата. Только после того, как человек хорошо изучит Шариат, становится мастером Шариата, он переходит к Тарикату, т.е. собственно суфийскому пути познания. А современные увлечения носят исключительно поверхностный характер, и, как правило, - ошибочный.
Существует и третья позиция - позиция учёных, которые не являются сами суфиями, но знают тексты, знают языки (арабский, персидский), прошли определённую научную школу. Мало знать язык, мало уметь читать тесты, их надобно еще и понимать для того, чтобы заняться интерпретацией. Существуют ещё и обладатели научного знания, которые одновременно, посвящены в определенные тарикаты. В частности, это группа западных исследователей: Ф. Шуон, Т. Буркхардт, М. Лингс и примыкающий к ним С.-Х. Наср. Ананда Кумарасвами - он не был суфием, но хорошо знал сакральные формы, сакральное содержание культур древности. Книги Кумарасвами являются хорошим образцом обращения с традицией. Громадное значение для понимания эзотерического Ислама и вообще сакральности имела личность Рене Генона, крупного ученого-метафизика и суфийского шайха.
(Меня, однако, часто волнует вопрос: почему люди присваивают себе право знать и репрезентировать истину? Рене Генон принадлежит к таким мыслителям. Он субъективировал истину, выдавая в своих книгах и статьях лишь ее часть. Такая позиция меня в настоящее время не интересует). Я занимаюсь исключительно поэтикой искусства, литературы, культуры. Я не ищу истину, занимаясь лишь техникой ее добывания. Меня интересует путь, а не цель, принципы построения вещи, а не то, что она означает.
АА: Может быть, изменилась культурная парадигма во всём мире: семиотика сдала свои позиции как методология гуманитарного знания, и, после исканий герменевтики, усилился интерес к искусству интерпретации, толкования, в ретроспективе - к текстам суфиев. И Ваша последняя книга («Искусство и тайна») по глубине постижения проблемы и стилю изложения сильно отличается от всего написанного Вами ранее. Подобного рода стилевая модуляция не может быть вызвана погоней за стилистическими эффектами. Какой мировоззренческий поворот стоит за этими превращениями научного текста - в текст-интерпретацию Бытия?
ШМ: Я вырос из структуральной школы, как и вся западная научная культура, потом произошёл отход от неё. И в конце моих увлечений структурализмом (это по времени совпало с завершением моей работы по «Шах-наме» Фирдоуси), я столкнулся с работами этой интернациональной школы практикующих суфиев, философов, учёных, о которых я уже говорил. И меня увлекла пропагандируемая ими нацеленность на интерпретацию сакрального, увлечение метафизикой. Хотя структурализм - это тоже своего рода интерпретация, но интерпретация, суженная границами самой исследуемой вещи. Отсюда, на мой взгляд, частое насилие над материалом, желание буквально «развинтить» его, разбить его на оппозиционные пары. Но во имя чего? - Этот вопрос остается без ответа, либо вопрос перестает соответствовать самой вещи. Структурализм обладает избыточной толикой субъективности, субъективности, которая встает над вещью, и даже заменяет собой вещь. Позиция субъекта-исследователя заменяет собой объект изучения.
Любая научная мысль, обращённая к древности, не может исходить из субъективных позиций, она непременно будет опираться на прошлое и на знания прошлого. И в какой-то момент для меня стало ясно, что искусство Ислама (которым я занимаюсь), сама культура Ислама - в отличие от христианства (и это принципиальнейшее отличие) - интерпретирующая. При этом позиции субъекта и объекта принципиально разведены для того, чтобы в какой то момент лишить вещь ее субъективизма, открыть ее человеку культуры. Человек Ислама - это человек, воспринимающий Бытие не в его данности, а в его пред-данности, человек, воспринимающий вещи такими как они есть. Рефлексия же человека культуры должна быть образованной - что в буддизме, что в христианстве, что в иудаизме. Интерпретирующий человек должен быть образован в рамках этой традиции, иначе ничего не выйдет. И привлекать, предположим, модную сейчас французскую постструктуральную философию для интерпретации иных культурно-исторических ареалов - дело безнадёжное. Это важно и нужно делать, ибо французская философская мысль за 20 в. сделала очень много принципиальных шагов, но, привлекая ее выводы, следует ведать, что ты делаешь. Французы учат видеть вещь, видеть по-новому, с учетом новых горизонтов. Я же придерживаюсь мнения, что важно знать традицию того культурно-исторического ареала, который исследуешь, причём традицию, исходя из текстов.
Главный критерий отбора специалистов в мой отдел - знание текстов и умение их понимать на современном уровне. Человек должен уметь читать. Мало того, он должен уметь мыслить. Этому учат с детства: в школе, в университете. Должен быть Учитель, так же как в суфизме, даосизме, - любом другом религиозном учении, - также и в науке должен быть Учитель. Об ученом судят, в том числе и по его учителю: «Скажи мне, кто твой учитель, и я скажу, кто ты». За время, проведенное в науке, я твердо знаю, что это так. Ученый должен пройти школу изустного обучения, никакие книги не помогут, если нет учителя. Книги надо уметь читать, а учитель должен учить и этому непростому занятию.
Я рос на трудах Eranos Yahrbuch. У нас их мало знают. С этими трудами в России работают, пожалуй, только В.Н. Топоров и В.В. Малявин. Двух человек я знаю в Таджикистане, они специально провели в Ленинке месяцы с тем, чтобы освоить громадный по объему материал этой серии книг. Американцы переводят серию на английский, но, к сожалению, в сокращенном виде.
Это удивительная серия книг. Сначала руководил этой серией Густав Юнг, потом - Мирча Элиаде. Где-то в Швейцарии, на одном из озер, в замке собираются каждый год учёные-гуманитарии со всего мира. Приезжают с жёнами. С утра мужчины принимаются за работу, жены же ведут светский образ жизни. Вечером - все собираются (в вечерних туалетах) за столом. Так проходят эти семинары. Это потрясающие по содержанию тома, которые выходят с конца 20-х годов и по сию пору.
АА: Специалисты собираются по истории культуры?
Страницы
:
1
::
2
::
3
::
4
::
5
::
6
::
7
::
8
|
