Начальная страница журнала
 
Архив

 

Теория музыки


«НОВАЯ ПРОСТОТА» И МИНИМАЛИЗМ – СТИЛЕВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ В СОВРЕМЕННОМ ИСКУССТВЕ
(на примере творчества А. Пярта и В. Мартынова). Часть 2.

Автор: В.ГРАЧЕВ                  Город : Moscow  Страна : Russia
Страницы : 1   :: 2

        Аддитивность-субтрактность

        Аддитивность, присущая минимализму, широко применяется у Пярта. Но также – в переосмыслении с т. з. приемов Средневековья. Ф. Гласс в «Музыке в 12 частях» нашел процесс «сложения», когда к паттерну в процессе репетитивного по-вторения стал незаметно добавлять мельчайшие мотивные ячейки. У Фредерика Ржевского в минималистской композиции «Понургово стадо» (“Les Moutons de Panurge”) были совмещены процессы сложения и вычитания мотивов (linear additiv & subtractive process).

        Пярт просчитывает с точки зрения аддитивности мотивные ходы в рамках избираемого интервала и постепенно наращивает объем скачков в структуре сочинения. Начиная с минимальных ходов на секунду-терцию, он, в ряде случаев, постепенно расширяет их к концу сочинения до сексты-септимы. Расширение диапазона мелодии и скачков внутри нее на уровне целостной структуры отметим в «Passio» и «Каноне». На уровне части – в Gloria «Берлинской мессы». Сочетание «сложения и вычитания» мотивов содержится в Veni Sancte Spiritus «Берлинской мессы». Последовательное «вычитание» интервала вступления контрапунктирующего голоса – в Agnus Dei того же сочинения.

        Аддитивность как процесс сложения-вычитания мотивов (linear additiv & sub-stractive process), присущий минимализму, находит опосредованное отражение у Пярта. Композитор просчитывает с точки зрения аддитивности мотивные ходы в рамках избираемого интервала и постепенно наращивает объем скачков в структуре сочинения. Начиная с минимальных ходов на секунду-терцию, он, в ряде случаев, постепенно расширяет их к концу сочинения до сексты и септимы. Последовательно наращивает или убавляет количество голосов в процессе развертывания произведения. Рассчитывает форму части, добавляя-вычитая мотивы в процессе повторения тезиса. Вычитает или складывает временной интервал вступления контрапункта. Наращивает амбитус и тактовую структуру при повторении «бесконечного» канона. Рассчитывает аддитивно-субтрактный порядок вступления голосов и тембров в сочинении. Пярт, подобно минималистам, применяет числовой расчет параметров структуры произведения. В то же время, использование григорианского мелоса, формально-жанровых и полифонических приемов развертывания Средневековья, личные формы их преобразования с позиций tintinnabuli – все это отличает претворение аддитивно-субстрактного принципа у Пярта от его воплощения в «новой простоте».

        Ассоциацию с идеей бинарных оппозиций, пришедшей в минимализм с Востока, находим у Пярта, который дает ее сквозь призму приема зеркального обращения в западной полифонии. Трактуя «зеркальную бинарность» в духе христианства как отражение Небесного в земном, оппозицию добродетели и греха, Пярт претворяет ее на основе закономерностей tintinnabuli. Для этого он во всех разбираемых произведениях, кроме «Канона покаянного», совмещает силлабичный григорианский органум с техникой зеркального контрапункта в духе И.С. Баха.

        В творчестве Пярта находят воплощение особенности минималистской гармонии, заключающиеся в увеличенной продолжительности звучания отдельных гармоний, в понижении энергетики функциональных связей между ними, в интересе к фонике вертикали и в любовании входящими в нее тонами, которые начинают восприниматься как временные модальные устои. Наряду с затягиванием гармоний во времени, Пярт «затеняет» тональную функциональность, путем изъятия одной из функций, благодаря введению в гармонию контрастных тонов и педалей, противоречащих функциональности, созданию диатонических кластеров, в которых функциональность вуалируется. Он воплощает модальность, введя ладовые отклонения, протянутые педали и органные пункты, превращая тоны трезвучных Т-голосов в устои «тонального» плана. Сочетание этих приемов, пересекаясь с закономерностями «новой простоты», одновременно отражает личное языковое мышление Пярта и его гармонический стиль.

        Многие характерные атрибуты фактуры минимализма – гаммообразные последования, ходы по разложенному трезвучию, опора в паттерне на чистую квинту или на аккорды, протянутые или повторяемые ровными длительностями, на органные пункты и педали – находят свое отражение в разбираемом творчестве. В то же время, Пярт нигде не воспроизводит конкретные фактурные обороты минимализма. Его фактурное мышление пронизанное религиозной идеей, претворяемой в технике tintinnabuli, оказывается фактором развертывания тезиса. Tintinnabuli-органум – это эвфоническое сочетание гармонии и полифонии. Пярт мыслит его как совмещение силлабично контрапунктирующих голосов в духе архаичной диафонии. Применяемые Пяртом приемы преобразования гармонической вертикали в имитацию или канон, богатство скрытого голосоведения внутри одноголосной мелодии, как в Средневековье, опосредованно ассоциируются с фазовым расслоением унисонной мелодии и с призвуками, возникающими в процессе репетитивного повторения паттерна в минимализме. Минималистская идея полифонической реализации тонов, входящих в аккорд, и полифонического «прочтения» избранного гармонического комплекса соотносима с микроритмическим варьированием тезиса, используемым Пяртом. С ней также ассоциируется разделение аккордов на контрапунктирующие голоса, применяемое композитором. Или, наоборот, – преобразование полифонической фактуры в аккордовые или кластерные вертикали.

        Со статичным тембровым мышлением Пярта в минималистской инструментовке и по аналогии с замедленной сменой гармоний перекликается затягивание во времени избранного инструментального «наряда». Композитор в течение долгого времени выдерживает первоначальный фактурно-тембровый «силуэт» без изменения, применяя фактурные преобразования для обогащения тембровой палитры. Но примат Слова над инструментальным мышлением – аксиома Средневекового мироощущения. Поэтому Пярт, в отличие от минималистов, использующих инструментарий, опирается в своих религиозных произведениях на вокально-хоровое пение a’ cappella или на хор в сопровождении струнного, а также смешанного ансамбля. Или стилизует хоровую фактуру в струнном составе («Песнь Силуана»). Поскольку динамический профиль сочинений «минимализирован», Пярт математически просчитывает порядок «прибавления-вычитания» вокальных тембров и инструментов в процессе развития. Числовой расчет изменений фактурно-тембрового «профиля» у него перекликается с идеей математической обусловленности фазовых сдвигов в минимализме. Кроме того математический расчет интонационно-фактурного уровня обусловливает возникновение разных инструментальных воплощений одного и того же композиционного замысла. Но при этом Пярт, в отличие от минималистов, отвечает за каждую ноту в любой инструментальной версии.

        Метроритмическая сторона произведений Пярта выполнена, в основном, по контрасту с минималистским мышлением. В отличие от убыстренной пульсации и зажигательных медитативных ритмических формул у минималистов-«классиков», Пярт использует медленные темпы в духе западного Средневековья. Причем он как бы следует за основными этапами развития ритмического мышления в средневековом богослужебном пении, применяя все большую дифференциацию ритмических длительностей. От строгого органума в духе cantus planus («При реках), через ритмические модусы в традициях школы Нотр-Дам (Magnificat, Passio) и прихотливую ритмическую орнаментику Ars nova («Stabat Mater») он приходит к более свободной ритмике в духе строгого стиля Палестрины («Берлинская месса»).

        Итак, многие особенности музыкального языка Пярта сформировались под воздействием специфических черт поэтики «новой простоты» и минимализма, определяемых вышеприведенными онтологическими принципами. Но Пярт – не автор-минималист. Он создавал стиль tintinnabuli в полной тишине, отрешившись от любых внешних воздействий. Поэтому конкретная стилистика минимализма не находит отражения в его творчестве. В то же время онтологические принципы современного аклассического мироощущения проницают тишину, определяя проникновение современных веяний. Центральным среди них оказывается духовно-медитирующее «я», обусловливающее религиозную проблематику и стилистику, опору на вокал и круговую, как в молитве, форму развертывания, характерную для музыкального языка автора. Его дополняет пересечение идей раздвижения пространства и времени, их несоизмеримость с масштабом человеческой личности, определяющие растянутость во времени гармонического, структурного и тембрового «полей» сочинения; раздвижение рамок фактурного мышления вовне и вовнутрь, инспирирующее богатство скрытого голосоведения, а также принципиально бесконечную возможность развертывания музыкальной композиции.

        При этом радикальное отличие мышления Пярта от любого западного автора-минималиста заключается в том, что у минималиста на первом плане – характерные атрибуты направления: паттерн, репетитивность, адитивность, бинариность, расчет структуры, медленная смена модальных гармоний, статичность тембрового «наряда», простота и остинатная повторность ритма. А у Пярта это – прежде всего, яркость музыкального замысла, оргинальность tintinnabuli-концепции сочинения, переклички со Средневековьем. В религиозных произведениях Пярта, порой, можно обнаружить соответствия внешнему (идейному) контуру поэтики «новой простоты» и ассоциации с его типичными проявлениями: с паттерном, репетитивностью, аддитивностью-субтрактностью, бинарностью и др. Но Пярт их «корректирует» с точки зрения техники tintinnabuli, в основе которой лежит числовое программирование интонации, и переводит с современного языка на средневековый аналог. Кроме того он применяет многоступенчатое воплощение замысла от интонации-числа, через аналитическую схему к партитуре, определяющее высокое качество итоговой композиции.

        Таким образом, лубочный примитивизм минимализма у современного автора оборачивается богатством «иконического» мышления в духе Средневековья. «Новой простоте» фонического уровня творчества Пярта сопутствует многократное усложнение содержания и структуры произведения, расширение его пространственно-временной палитры, введение богатейшего ассоциативного ряда числовых или визуальных параметров в музыкальную ткань, обогащение музыкальной фактуры. И подобное происходит не случайно.

        Западный минимализм постепенно выходит из «дикого периода» опоры на хлопки, барабаны, механистичность магнитофонов и осциллографов, обогащаясь изнутри традиционной интонацией и средневековыми идиомами. С другой стороны – творчество Пярта все более вбирает в себя музыкальный фон, составной частью которого оказывается современная «новая простота» и минимализм. Получается, что в наибольшей степени творчество Пярта соотносимо с направлением «новой простоты», характеризуемой опорой на диатоническую фонику в сочетании с вариативным развертыванием тезиса. И все же ассоциации с ней в творчестве Пярта носят опосредованный характер. Больше совпадают идеи, а не их конкретное воплощение. Это говорит о том, что современный композитор использует в разбираемых работах индивидуальный модус «новой простоты», обусловленный интуитивным восприятием онтологических принципов современного мироощущения и параллельных идей Средневековья. Претворяя их в конкретике музыкального языка, Пярт создает tintinnabuli-стиль как новую парадигму музыкального творчества, которая, наряду с «новой простотой», включает в себя элементы додекафонного мышления и Средневековый канон, получающие индивидуальное «прочтение» с позиций религиозного «я» современного мастера.


Страницы : 1   :: 2

     ©Copyright by MusigiDunyasi
 

 

English Начало Написать письмо Начальная страница журнала Начало страницы