|
|
Этномузыковедение
ЗНАЧЕНИЕ КОРКУТА В ТРАДИЦИОННОЙ МУЗЫКАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ КАЗАХСТАНА И АЗЕРБАЙДЖАНА
Автор: Ару ЖАКСЫЛЫККЫЗЫ Город
: Страна : Kazakhstan
Страницы
:
1
- Коркут занимает важное место в традиционных музыкальных культурах как Казахстана, так и Азербайджана. Это герой с глубокими историческими корнями и музыкальными традициями, являющийся неотъемлемой частью национального культурного наследия обеих стран. В музыкальном искусстве Коркут символизирует не только его начало, но и связь с шаманством и мифологией, тем самым занимая особое место в истории и культуре казахов, олицетворяя духовные и музыкальные корни этноса. Согласно легендам, Коркут был святым покровителем и создателем кобыза, в связи с чем его роль в музыкальной культуре остается непревзойденной.
Наследие Коркута в 2018 году включили в Репрезентативный список нематериального культурного наследия человечества в качестве многонациональной номинации от Казахстана, Азербайджана и Турции на 13-й сессии Межправительственного комитета по охране нематериального культурного наследия [1].
Образ Коркута представляется в качестве советника правителей – Иналсыр Явгу, Дойлы, Коль Ерки, сын Дойлы Туман и его последователя Кайы Инал; он был родом из племени Баят, а звали его Коркут Каракожаулы [2, с. 16]. Эти данные свидетельствуют о том, что эпохой, в которой жил Коркыт можно считать VII?VIII века. Среди множества исследований о Коркуте привлекает внимание высказывание А. Маргулана о том, что Коркут в VII?VIIІ веках жил вдоль побережья Сырдарьи, а в Х?ХІ веках в народе распространились сказания о нем [3, с. 41]. А. Сейдимбек описывает Коркыта как обладающего даром предвидения мыслителя, акына и кюйши огузо-кипчакских племен, живших в VIII?ІХ веках. Его родня по материнской линии кипчаки, а отец Каракожа из огузского племени [3, с. 100].
Со временем, под воздействием различных факторов, включая идеологические установки и изменения в культуре, образ Коркута эволюционировал. Некоторые интерпретации образа Коркута сосредотачиваются на его роли как музыканта и создателя музыки, утрачивая аспекты его священного и мифического значения. К примеру, С. Елеманова выделяет некоторые моменты в каракалпакской легенде о создании Коркутом кобыза, которую в 70-х годах ХХ века записал В. Басилов1 : «приписывание Коркуту мусульманского звания «хазрети» – святой, отсутствие какого бы то ни было мистического участия в изготовлении инструмента (инструмент Коркут сделал сам, и какой-то обычный человек помог ему улучшить его). В то же время Коркута называют святым покровителем кобыза – кобуздин пири. Ведь пир – это духовный наставник. Следы участия в легенде сакрального животного – верблюда – перекрыты более прозаическим представлением о возможности кобыза воплотить крики бешеного от страсти животного» [4, с. 37]. Исследователь считает, что «снижение и десакрализация образа Коркута очевидное» [там же]. В подтверждение последующей исламизации и исторических наслоений в образ Коркута можно привести слова С. Мухтарова, который в результате изучения многих исследований утверждает, что Коркут жил до прихода ислама в Центральную Азию [3, с. 689] и А. Сейдимбека, который говорит о том, что исламу чуждо существование Коркута, потому что он кочевник и выдающийся представитель тенгрианства, ставшего образом жизни номадического общества [3, с. 99].
В различных источниках упоминается, что Коркут был как мифологическим, так и историческим персонажем, что косвенно подтверждается предположением С. Елемановой «о существовании двух разных Коркутов – Коркута огузского и Коркута казахского» [4, с. 37]. Если углубиться в причины появления такого мнения, можно обнаружить, что между казахскими легендами и «Китаби-Деде Коркуд» имеются существенные отличия в первую очередь, касающиеся самого образа Коркута. Казахские сказания представляют собой мифологические, архаичные предания, в которых линейно прослеживается сюжет поиска бессмертия. По легендам, Коркут был опечален мыслью о быстротечности человеческой жизни и посвятил свою жизнь борьбе со смертью. Однако, куда бы он не направлялся его везде ожидала смерть в виде вырытой могилы. Главным атрибутом в борьбе со смертью является кобыз, во время звучания которого весь мир погружался в музыку, а смерть не могла достигнуть Коркута.
По мнению С. Каскабасова, «Мигрировавшие на запад огузские племена унесли с собой сказания о Коркуте и в соответствии с социально-культурными задачами своего общества превратили их в эпические произведения, а образ Коркута переосмыслили. Что касается древнего сюжета о борьбе шамана (Коркута) со смертью, то в процессе интенсивного развития общества и культуры огузов он был забыт, но воспоминание о нём в фольклорной традиции сохранилось» [5, с. 36-37].
Г. Омарова, исследовавшая эпическое наследие народов Евразии, объясняет этот феномен тем, что если «в традиционных культурах восточных тюрков хорошо сохранился древний период цивилизации, то есть мифология и былое единство в рамках тенгрианской общности, то в культурах западных тюрков – средневековый, то есть героический эпос (общий свод эпических памятников огузского и кыпчакского времени у западных казахов, туркмен, каракалпаков, узбеков, турков, азербайджанцев, ногайцев, башкир, татар)» [6, с. 285]. Это объясняет разницу распространения во временном пространстве казахских легенд и «Китаби-Деде Коркуд». На возникновение героического эпоса повлияли исторические процессы, связанные с переселением тюрков-огузов из степей Турана. «В отличие от казахских легенд, преданий и сказаний у тюрков-огузов «Коркут Ата» превратился в мощную эпическую поэму, состоящую из 12 героических песней», – заключает Ш. Мамедова [7, с. 22]. Она отмечает логичность высказывания В.М. Жирмунского, который в результате исследований «пришёл к выводу о том, что огузские сказания возникли в форме героических песен в IX?Х вв. В более ранней области расселения огузов, на Сырдарье, продолжали жить в устной традиции огузов и уже в Передней Азии подверглись дальнейшей переработке, пополнившись новыми героями и сказаниями» [там же].
Ш. Мамедова отмечает, что у азербайджанцев эпос сохранился под названием «Китаби-Деде Коркуд» и стал одним из величественных образцов мирового эпоса. Текст эпоса обладает концептуальностью, переплетаясь с эпическим историзмом, что делает его самым современным письменным эпическим произведением в средневековой тюркской литературе в целом. Азербайджанские ученые, такие как Г. Араслы, подготовили текст книги для печати, А. Демирчизаде провел исследование по языку эпоса, а А. Султанлы занимался его сопоставительным анализом, и т.д. Без сомнения, азербайджанские коркудоведы внесли значительный вклад в изучение многих аспектов эпоса «Китаби-Деде Коркуд». Этот эпос был исследован с различных точек зрения: языковой, стилистической, поэтической, прозаической, историко-этнографической, образно-стилистической, мифологической. Изучались также палеографические особенности рукописей из Дрездена и Ватикана, связь с греческой мифологией, а также образ жизни огузов и проблема героя. Более того, было сделано множество утверждений относительно роли этого эпоса в культуре огузов, его отражения в религиозно-философском мышлении этноса, историко-филологического анализа личных имен в нем, поисков любовных мотивов и его связей с другими произведениями, такими как поэма узбекского классика Атаи «Лейли и Меджнун». Эпос также изучался в контексте этнографии, фольклора, педагогики, психологии, философии, изобразительного и музыкального искусства, топонимики, ономастики, антропонимики, эстетики, этики, отражения этнопсихологических особенностей, корней и истоков тюркского этнического мышления, а также в свете исламской религии и Корана, политической государственной структуры, истории и современности, географической среды и других аспектов.
Эпос «Китаби-Деде Коркуд» отличается от мифологических преданий тюрков-кыпчаков и относится к Х?XI веку. Если «Коркут Ата» связан с древними временами, связанными с фольклорно-мифологической эпохой тюрков-кипчаков, живущих на просторах Сибири, Туркестана и реки Сырдарья, то «Китаби-Деде Коркуд» уже формировался как 12 героических песен, отражающих историю и события, происходившие на территории Азербайджана. Этот эпос представляет собой монументальный памятник, объединяющий самостоятельные песни общей сюжетной линией и образами героев. Особенность «Китаби-Деде Коркуд» заключается в том, что несмотря на разнообразие событий и героев, каждая из 12 песен воспринимается как неотъемлемая часть единого целого. Она затрагивает различные регионы и топонимы Азербайджана, такие как Демиркапы Дербент, Барда, Гянджа, Дерешам, Алинджа, Карадаг, озера Гёгча, Карачук и другие. Этот эпос играет важную роль в культурном наследии народов региона, раскрывая перед нами богатую картину истории и культуры Азербайджана.
Несмотря на то, что в казахских легендах Коркут первый шаман «баксы», а в огузском героическом опусе он прежде всего сказитель «озан», в образе Коркута прослеживаются общетюркские представления о магической природе музыки, в частности в создании и воздействии инструмента кобыз (гопуз). Однако, различная функциональная роль инструмента в двух пластах отразилась на отличиях наследия о Коркуте. В первом случае, в казахской музыкальной культуре, в большей степени сохранились инструментальные формы – это кюи «Ушардын улуы», «Таргыл ана», «Елим-ай», «Ауппай», «Сарын», «Коныр», «Башпай», «Желмая». М. Ауезов отмечал, что «он (Коркут) вложил всю свою душу в эти мелодии и чудесные звуки его струн прозвучали на весь мир, дошли до людей, захватили и пленили их. С тех пор мелодии Коркыта и созданный им кобыз пошли странствовать по земле, а имя Коркыта осталось бессмертным в струнах кобыза и в сердцах людей» [8, с. 99].
В культуре Азербайджана наследие Коркута в большей мере связано с поэтическим творчеством ашыгов, потому что именно они являются прямыми последователями и продолжателями огузских озанов. Согласно исследованию Ф. Халык-заде, гопуз считается древним предком азербайджанского саза. Поскольку все похожие струнные инструменты, которые появились после гопуза (такие как гопуз озана, гопуз Рума, танбури–Ширвани, чогур и саз), были щипковыми, можно предположить, что гопуз также был таковым во времена, когда был зафиксирован «Китаби-Деде Коркуд» [9, с. 21].
Из предоставленных статей и исследований видно, что образ Коркута играет значительную роль в культурном наследии Казахстана и Азербайджана, а также является ключевым элементом культурного взаимодействия между этими народами. В народных эпосах, таких как «Китаби-Деде Коркут» и «Огузнаме», обнаруживается отпечаток истории тюркских народов, включая азербайджанский и казахский. Существует сходство не только в сюжетах, но и в именах действующих лиц, что свидетельствует о культурном единстве и общности традиций.
Изучение эволюции представлений о Коркуте позволяет понять исторический и мировоззренческий контекст эпохи, а также изменения в культурных установках. Сохранность народных представлений о роли Коркута как первого музыканта и создателя музыкального инструмента постепенно уходит в прошлое под воздействием новых интерпретаций. Однако образ Коркута продолжает оставаться важным символом культурного единства и наследия.
Эпические сказания и легенды о Коркуте не только представляют художественное отражение исторического прошлого тюркских народов, но и служат источником для сравнительного и типологического анализа, позволяя понять культурные особенности и общие черты народов.
Таким образом, образ Коркута в музыкальном наследии Казахстана и Азербайджана является не только символом первого музыканта и создателя музыкального инструмента, но и ключевым элементом культурного единства, исторического наследия и мифологических представлений народов. Его образ отражает богатство и глубину культурных традиций, укорененных в древних верованиях и ценностях, которые продолжают жить и развиваться в современном мире.
1.
«Хазрети-Коркыт смастерил первый кобыз из дерева тута. Но звук инструмента ему не понравился. И один человек ему подсказал: надо сделать подставку (тийек) под струны. Коркыт последовал его совету, и музыка стала приносить ему и людям радость. Коркыта считают святым покровителем кобыза (кобуздин пири). Кобыз мог издавать самые разные звуки, в том числе напоминающие весенние крики бешеного от страсти верблюда (жараган туе). Поэтому кожу для обтяжки нижнего выступа кузова кобыза принято брать с шеи верблюда; это обязательное условие. В коже, обтягивающей выступ кузова, протыкают четыре небольшие дырочки, для того чтобы был хороший звук. У Коркыта было 72 ученика (шагирд), перенявших от учителя его искусство. От Коркыта же пошли и детские игры. Когда дети Коркыта поженились, он устроил празднество. Не найдя по бедности хлеба, он сделал из глины лепешки и положил их на скатерть (дастархан), чтобы не было пусто. (С тех пор дети и мастерят для своих игр, подражая настоящим вещам, в частности, куклы – «когурчак»)» [Еламанова, с. 37].
ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ:
1.Heritage of Dede Qorqud/Korkyt Ata/Dede Korkut, epic culture, folk tales and music - intangible heritage - Culture Sector - UNESCO
2. Фазлаллах Рашид-ад-Дин. Огуз-наме. – Баку: Элм, 1987. – 128 с.
3. Коркыт Ата. Энциклопедический сборник/Главный редактор
?. Нысанбаев – Алматы: «Казахская энциклопедия» главная редакция, 1999. – 789 б.
4. Елеманова, С. Казахский Коркут и кобыз // Наука и инновационные технологии. – 2017. – № 3(5). – С. 35-40.
5. Каскабасов С. А. Корни общие и древние. Проблемы фольклорных связей. «Деде Коркут» … на казахской почве // Азербайджанско-казахские литературные связи: Ист. Пути и судьбы развития. – Баку, Элм, 1990. – С. 10-37.
6. Омарова, Г. Н. Тенгрианство и музыка кочевых народов Центральной Азии // Тенгрианство и эпическое наследие народов Евразии: истоки и современность: Сборник статей VI-й Международной научно-практической конференции, Астана, Казахстан, 14-16 июня 2017 года. – Астана, Казахстан: ТОО «Мастер По», 2017. – С. 284-289.
7. Мамедова Ш.Н. Фольклорно-мифологическое происхождение «Коркыт-Ата» и его трансформация в «Китаби-Деде Коркуд» // Эпосоведение. – 2022. – № 1(25). – С. 18-33.
8. Ауэзов, М.О. Мысли разных лет. – Алма-Ата: Казгослитиздат, 1961. – 540 с.
9. Халык-заде, Ф. Х. Музыкальные аспекты изучения «Китаби деде Коркуд» // Korkyt and Great steppe clay. – Алматы: Arna-b, 2011. – С. 14–22.
Статья представляет собой исследование роли и значения героя Коркута в традиционной музыкальной культуре Казахстана и Азербайджана. Автор анализирует различные аспекты образа Коркута, его исторические корни, связь с шаманством, мифологией и музыкальными традициями народов региона. Исследование основано на изучении казахских легенд и азербайджанского эпоса «Китаби-Деде Коркуд». Статья также рассматривает эволюцию представлений о Коркуте, его роль как первого музыканта и создателя музыкального инструмента, а также его символическое значение в контексте культурного единства и исторического наследия народов Казахстана и Азербайджана.
Ключевые слова:Коркут, музыкальная культура, Казахстан, Азербайджан, шаманство, мифология, эпос, традиции, исследование, культурное наследие, символика, эволюция представлений.
THE IMPORTANCE OF KORKUT IN THE TRADITIONAL MUSICAL
CULTURE OF KAZAKHSTAN AND AZERBAIJAN.
The paper is a study of the role and significance of the hero Korkut in the traditional musical culture of Kazakhstan and Azerbaijan. The author analyzes various aspects of the image of Korkut, its historical roots, connections with shamanism, mythology and musical traditions of the peoples of the region. The research is based on the study of Kazakh legends and the Azerbaijani epic “Kitabi-Dede Korkud”. The article also examines the evolution of ideas about Korkut, his role as the first musician and creator of a musical instrument, as well as his symbolic meaning in the context of the cultural unity and historical heritage of the peoples of Kazakhstan and Azerbaijan.
Key words: Korkut, musical culture, Kazakhstan, Azerbaijan, shamanism, mythology, epic, traditions, research, cultural heritage, symbolism, evolution of ideas.
Страницы
:
1
|
